Римский орел

Варвары пытали крестьян, чтобы узнать, где спрятаны деньги, куда угнали скот. Черепанов пытал варваров, чтобы узнать, куда направились их сородичи, сколько их и какие у них планы. Чтобы успеть эти планы пресечь. И успевал. Почти всегда. Почти, потому что не хотел дробить силы и терять людей. И буквально на второй день он уже знал расположение всех шаек. И их намерения.

Он отлавливал их и громил поодиночке. Сначала самые крупные, потом помельче. Он атаковал внезапно и сокрушительно. Не позволял уйти ни одному врагу. Поэтому варвары далеко не сразу узнали, что их убивают. Догадались, когда начали натыкаться на кресты со своими соплеменниками. Но поздно. Их было слишком мало для успешного сопротивления, даже если бы они сумели собраться вместе. А Черепанов не дал им времени на сбор. Мелкие шайки уничтожали ауксиларии. Те, что покрупнее, — пехота. Это было увлекательное дело: отлавливать и убивать убийц. И Черепанов увлекся. И забыл, что совсем недавно войско этих же варваров ухитрилось пройти семьдесят с лишним миль по вражеской территории, ничего не запалив и не раскурочив, обходя населенные пункты и при этом контролируя дорогу и отлавливая всех, кто хоть сколько-нибудь напоминал вестника. Факт, который Черепанов просто не имел права упускать из виду, потому что это было действие, разительно не типичное, совершенно невероятное с точки зрения обычной «отмороженной» варварской тактики. А это означало, что у варваров имеется вождь, который способен действовать неординарно.

И Геннадий был просто обязан пошевелить мозгами и учесть, что такой неординарный вождь может выкинуть еще какой-нибудь финт. Черепанов, изучивший и проанализировавший на основании архивных данных все варианты классической варварской стратегии, должен был заподозрить неладное, когда столкнулся с внезапным превращением продуманной тактики в безалаберный грабеж. Но не заподозрил ничего. Наверное, потому, что подсознательно расслабился, когда обнаружил, что наконец-то поведение варваров стало типичным: опьяненное успехом скифское войско наконец-то рассыпалось на множество мелких отрядов, выискивающих добычу пожирнее и побеззащитнее, а часть варваров и вовсе отбыла домой, удовольствовавшись уже награбленным.

И потому вместо двух с половиной тысяч сплоченных головорезов, которым вполне под силу разгромить черепановскую когорту в открытом бою, легионерам Геннадия пришлось иметь дело с сотней разбойничьих шаек. Шаек, которые можно переловить поодиночке и передавить, как хозяин дома давит вытряхнутых из коробки с мукой тараканов.

Черепанов увлекся. И пять дней занимался зачисткой местности. А на шестой, когда он уже готов был писать победный рапорт примипилу Гонорию, подполковнику доложили, что некие рыбаки видели некие не римские корабли, двигавшиеся в сторону Адрианополя. И тогда Черепанов — впервые за эту неделю — выругался по-русски.

И наконец подключил мозги.

И моментально нашел свидетелей того, что часть варваров, сев на корабли и погрузив свою долю трофеев, отбыла не в северном, а в южном направлении. И корабли эти, следующие в южном направлении, видели с берега очень многие.

А следовательно, версия о том, что варвары отбыли домой, удовлетворенные размерами добычи, совершенно несостоятельна. Потому что дом варваров находился в прямо противоположном направлении.

Глава десятая Цекула

Они высадились в небольшой бухте. Вдалеке от римских селений. Так же скрытно, как и раньше, прошли почти сотню миль по не такой уж малонаселенной территории Нижней Мезии. А затем неожиданно появились прямо у ворот города Цекулы.

Но тут им не повезло. Стража все-таки успела запереть ворота. А ворота у Цекулы были крепкие. И стены тоже. И гарнизон — четыреста солдат плюс столько же вигилов. А варваров было около тысячи. И никаких осадных машин. Тут бы им, разграбив предместья и окрестные усадьбы, и убраться восвояси. Однако они не убрались. Более того, эти разбойники, о которых было доподлинно известно, что они не способны к планомерной осаде и если уж прорвутся в какое-нибудь укрепление, то лишь с ходу, нахрапом, или обманом, неожиданно проявили просто римское хитроумие и обрушили часть городской стены. И взяли Цекулу, можно сказать, тепленькой. Поскольку ошеломленные подобным оборотом гарнизон и ополчение оборонялись крайне неорганизованно.

Далее события развивались еще более неординарно. Потому что, взяв город, германцы, вместо того чтобы, как это принято у варваров, неделю веселиться и праздновать, истребляя жителей и припасы, быстренько, практически без резни, за три дня обчистили его, напрягли население, заставив изготовить семьдесят пять «типовых» варварских фургонов, конфисковали всех лошадей в округе, часть которых запрягли в фургоны, остальных взяли под седло и уже на четвертый день двинулись в обратный путь.

Выступи они хотя бы на день раньше — ушли бы. Но этот единственный день стал для них роковым.