Римский орел

Из кабины вертолета спустился Лян. Вернее, спрыгнул. С четырехметровой высоты. Отлично спрыгнул, мягко. Черепанов оценил. Сам бы он так не смог, хотя прыжковый опыт и навыки имел изрядные. Оценил и отметил: опасный мужик. Очень опасный.

Азиат подошел к кучке аборигенов, что-то сказал своим, и индейцев погнали к баракам. Геннадий профессионально отметил, что с воздуха поселок прикрыт идеально. Да и полоса тоже неплохо замаскирована. Во всю длину ее выложена полоса мелких и крупных камней, между которыми проложили тусклую металлизированную ткань. Но это снизу видно, что тряпка, а сверху наверняка покажется, что ручеек. И на солнышке блестит. Да уж, такое не лох придумал. Но возникает вопрос: зачем?

Лян жестом поманил их к себе:

— Как тебя зовут, русский летчик? Кто ты и как сюда попал?

— Геннадий Черепанов. Летчик-испытатель, — лаконично ответил Геннадий. — Демонстрировал модель на столичной ярмарке. Были неполадки с системой. Катапультировался. Попал к местным… — подумал, не пошутить ли по этому поводу? Нет, не стоит. Физиономия китайца не располагала к шуткам. — Теперь у вас. Это все.

— Какой самолет ты пилотировал?

— «МиГ»-двадцать пятый.

Азиат кивнул:

— Военный летчик?

— Да.

Не было смысла скрывать то, что очевидно.

— Сейчас где служишь?

— Нигде. У нас сокращение штатов. — Черепанов криво усмехнулся.

Вспомнился анекдот советских времен.

На совещании в генштабе:

«Товарищи офицеры. Главный вопрос сегодняшнего совещания — сокращение штатов. Вопросы есть? Предложения? Так, если других предложений нет, начнем с Канзаса…»

Нынче все реализовалось с точностью до наоборот.

Зато вот у боевого офицера самой что ни на есть закрытой категории во время отпуска появилась возможность подкалымить в западном полушарии. Вот и подзаработал… Нет, правильно их при совке за бугор не пускали.

— Все, что ты сказал, будет проверено, — заявил китаец. — Если врешь, то лучше признайся сейчас.

Черепанов пожал плечами:

— Проверяйте. В том, что я сказал, ничего секретного нет.

— Он будет жить в шестом блоке, — сказал китаец Сэму по-английски. — Покажешь ему, где столовая.

Глава четырнадцатая Развлечения латиноамериканских мачо

Пронзительный вопль раздался снаружи. Черепанов опустил ложку…

— Ты кушай, русский, — невозмутимо посоветовал Сэм. — Тебя это не касается.

В столовой, приземистом здании на коротких сваях, кроме них, было еще человек десять. Все — мужчины. И никто не обратил внимания на крик.

Черепанов поглядел в окно, затянутое противомоскитной сеткой: на лужайке перед столовой старый индеец чистил котел. Кричал явно не он.

Еще один вопль.

— А посмотреть я могу? — спросил Геннадий.

— Можешь, — кивнул мулат. — Посмотреть можешь. Но лучше сначала покушай.

«Ешь, когда дают, и спи, когда есть возможность». Старое солдатское правило.

Это происходило за углом. Расчищенная от джунглей лужайка. Яркое солнце. Яркие цветы. Вопли попугаев в зарослях. В куче отбросов под полом «столовой» рылась пегая свинья.

А на лужайке развлекались головорезы Ляна.

Туземец, один из тех, кого взяли в поселке, был подвешен к перекладине за ноги. Руки его были свободны, и он изо всех сил пытался защититься от двух усатеньких латиносов, которые тыкали его палками. Туземец снова взвыл, и приятели латиносов разразились одобрительными воплями.

— Такая игра, — пояснил Сэм. — Кто заставит обезьяну подать голос, получает очко.

По животу и груди индейца текла кровь. Один глаз заплыл, щека была разорвана.

Неподалеку, сбившись в кучку, как перепуганные овцы, стояли сородичи подвешенного. Дети, женщины, подростки. Одна девочка плакала, остальные просто смотрели.

— Хочешь сыграть? — спросил Сэм. — У тебя ведь к обезьянам должок?

Черепанов в упор поглядел на мулата.

— Если кто и похож здесь на обезьяну, то это ты, — произнес он по-русски. И добавил уже по-английски: — Нет, не хочу.

— Дело твое.

На полянке появились еще двое, Панчо с приятелем. Деловито направились к пленникам, выдернули из группы девочку лет десяти. Женщину, попытавшуюся им помешать, приятель Панчо ткнул кулаком в лицо. Та упала. Приятеля Панчо это очень развеселило. Панчо что-то громко сказал, обращаясь к остальным пленникам.

Парочка, мучившая подвешенного, на некоторое время прекратила игру, заинтересовались. Ублюдки.

— Он говорит: если кто после его удара устоит на ногах, может быть свободен, — перевел Сэм. — Он шутник, наш Панчо! — добавил мулат, ухмыльнувшись.

Тут девочка, о которой на время забыли, сорвалась с места и бросилась к Черепанову.

Упала на коленки, обхватила ноги Геннадия и быстро-быстро заговорила. В ее черных и блестящих антрацитовых глазах плескался ужас.

Хрупкие смуглые плечи, толстые черные косы с вплетенными яркими перьями, в вырезе платья, между чуть обозначившихся грудей — дурацкая китайская игрушка на красном шнурке. Запах юной, нагретой солнцем кожи… Запах не женщины — ребенка…

— Что она говорит? — спросил Черепанов, хотя и так было ясно, о чем она говорит.

— Прогони ее, — велел Сэм. — Быстро!

А к ним уже двигался Панчо.