Римский орел

Впрочем, ожидание продлилось недолго. Огонь в проеме ворот был потушен, теперь там чернела груда обугленных, слабо тлеющих досок и балок. От них еще тянуло жаром, но германцы, не обращая на это внимания, перебрались через завал и, снова выстроившись в цепочку, принялись заливать пылающие обломки лачуг. Римляне, не имея возможности помешать этой работе, молча за ней наблюдали. Катон, стоявший во второй шеренге, изо всех сил стиснул древко штандарта, силясь унять нервную дрожь. Он искоса посматривал на стоявших рядом товарищей: все они были угрюмы и сосредоточенны.

Неожиданно варвары, побросав свои ведра и издавая истошные крики, устремились вперед.

— Спокойно, ребята! — пробурчал Макрон. — Главное, держать строй. Пока мы держим строй, все будет в порядке.

Первым на римлян мчался гигант с длинными, развевающимися волосами. Он с ходу врезался в стену щитов и, нарвавшись на меч, с хрипом упал, но за ним спешили другие. Не ведая страха, германцы кидались на мечи и на копья, отчаянно стараясь проделать брешь в глухой обороне врага. Они гибли один за другим, у ног легионеров росла гора трупов, но яростный натиск вынуждал их медленно отступать. Кроме того, они тоже несли потери. Миг — и сосед Макрона застонал, пораженный ударом копья. Из раны хлынула кровь, солдат упал, и его место в строю тут же занял воин второй шеренги. Товарищи ничем не могли помочь раненому, ибо были оттеснены, и он оказался среди германцев. Какой-то варвар с торжествующим криком пронзил несчастному горло, и ударившая фонтаном темно-красная кровь обрызгала римские щиты.

Катон, оказавшийся в первой шеренге, непроизвольно пригнулся, уворачиваясь от нацеленного ему в лоб копья, и штандарт, качнувшись, наклонился вперед. Германцы мигом устремились к нему, один ухватился за древко.

— Руки прочь, варвар! — крикнул Макрон, вонзив свой меч в нерасчетливо подставленную варваром грудь.

Пальцы врага разжались, и сгорающий от стыда оптион снова вернул штандарт в вертикальное положение.

Улучив секунду, Макрон оглянулся и увидел, что улица перегорожена мощным завалом из бревен и горящей соломы. «Пора», — решил он.

— Слушай мою команду! Тыловое отделение, отступить!

Повторять приказ не потребовалось: солдаты второй шеренги повернулись кругом и со всех ног припустили к узкой щели в баррикаде. Увидев бегущих, германцы презрительно захохотали и с обновленной яростью обрушились на жалкую кучку римлян, продолжавших, сомкнув щиты, преграждать им дорогу. Даже Катон, при всей своей неопытности, понимал, что столь хилому строю вражескую орду не сдержать.

Однако это понимал и Макрон, и потому, вместо того чтобы попытаться воспротивиться натиску, неожиданно крикнул:

— Вперед! Руби!

Римляне разомкнули строй и с мечами наголо врубились в первые ряды германцев, никак не ожидавших атаки со стороны малочисленного противника. Маневр оказался столь внезапным, что варвары на миг растерялись и попятились.

Их замешательство длилось совсем недолго, но этого хватило.

— Бежим! — крикнул Макрон.

В тот же миг легионеры развернулись и помчались к завалу. Катон несся вместе со всеми, мысленно проклиная громоздкий штандарт. Возле прохода Макрон вновь повернулся лицом к врагу, полный решимости прикрыть отход своих людей. И снова это сработало. Противник, сбитый с толку всеми этими атаками и отступлениями, замешкался, подарив римлянам несколько драгоценных мгновений. Макрон с мрачной, но удовлетворенной ухмылкой побежал следом за остальными.

Однако один германец, видимо более смышленый, чем прочие, не растерялся и вскинул копье.

Катон, уже собиравшийся с огромным облегчением проскочить в узкую щель, услышал позади резкий возглас и крепкое ругательство.

Юноша обернулся. Копье варвара пронзило Макрону бедро, и он, выронив щит и меч, упал головой вперед, беспомощно корчась всего в десяти шагах от завала. Германцы, оправившись от замешательства, уже бежали к нему. Макрон поднял голову и увидел Катона.

— Уноси ноги, дурак!

— Командир…

— Кому сказано, спасай знамя! Беги!

В какую-то долю мгновения Катон успел увидеть и гнев в глазах Макрона, и злобную ярость на лицах бегущих к нему дикарей, и небо, окрашенное кровавыми отблесками пожаров. Все это странным образом воодушевило его, и он, повинуясь неосознанному порыву, помчался назад — к своему центуриону, привставшему на локте и осыпавшему оскорблениями приближавшегося врага.

ГЛАВА 11

— Ты видел сегодня Тита?

— Прости? — Веспасиан поднял глаза от стола.

— Что ты сказала?

— Своего сына, Тита. Ты видел его сегодня? — Флавия ткнула его пальцем в плечо. — Или ты слишком занят, чтобы вспомнить, что у тебя есть сын?

— Моя дорогая, у меня правда не было времени.

— Только это я от тебя и слышу. Постоянно. Всегда. Ты вечно возишься со своей писаниной. — Она бросила презрительный взгляд на шкатулку. — А тебе не приходит в голову, что нашему сыну нужен отец?