Римский орел

Получив кирку и лопату, стоимость которых, как уже было известно Катону, вычитается из солдатского жалованья, новобранцы рассредоточились вдоль красных флажков, и Бестия повелел всем приняться за дело. Под тонким слоем дерна почва если и не смерзлась совсем, то уже стала схватываться, так что ее приходилось долбить, громоздя в основание вала твердые комья глины. Очень скоро все и думать забыли о холоде: пот лился градом, шерстяные нижние туники прилипали к плечам. Хотя длительная муштра и каждодневные упражнения уже закалили новобранцев, рытье траншеи оказалось делом нелегким, а Бестия заставлял работать без передышки, напоминая, что в походе придется пошевеливаться вдвое быстрей. Ладони Катона вскоре покрылись волдырями, те тут же полопались, и грубую деревянную ручку лопаты оросила сукровица, а чуть позже и кровь. Но он продолжал мучиться, поджав губы и изредка с завистью поглядывая на парней, выросших в сельской местности и с малых лет привычных к такому труду. Вдобавок, как назло, непосредственно рядом с ним рыл яму Пульхр, который при всяком удобном случае принимался его донимать.

— Герой, значит, вот как? — издевательски приговаривал он. — Это кому ж ты подставил очко, чтобы тебя, недоноска, отметили, а?

Катон молчал.

— Эй, я к тебе обращаюсь!

Катон не повел и бровью.

— Ты смотри, какие мы гордые! И говорить-то ни с кем не хотим! — Пульхр рассмеялся и повернулся к соседу. — Похоже, наш сраный герой возомнил себя невесть какой шишкой.

— Тихо там! — крикнул инструктор. — Не сметь болтать!

Пульхр с нарочитым усердием взялся за копку, но, как только инструктор ушел, изловчился и швырнул Катону в лицо полную лопату земли.

— Ну, ты! — Катон выпрямился, сжимая кирку.

— Грозить мне вздумал? Ах ты, ублюдок!

Пульхр угрожающе стиснул лопату, но, почуяв опасность, тут же вонзил ее в грунт.

— Что тут такое? — Над траншеей высился Бестия. — Ах, мы никак отдыхаем? Устроил себе перерыв без приказа: так, что ли, герой?

— Никак нет, командир.

— А почему у тебя вся рожа в земле?

— Командир, я…

— Отвечай на вопрос!

— Я оступился, командир. Оступился и упал… лицом в землю.

— Значит, ты устал, малый? — спросил Бестия с притворным участием.

— Так точно, командир, но я…

— Наверное, тебе навыка не хватает. Надо побольше упражняться. В следующие пять вечеров займешься чисткой выгребных ям.

— Но… командир, после торжественной церемонии я приглашен на ужин к легату.

— Что ж, поработаешь черпаком побыстрей, чтобы поспеть туда вовремя. — Бестия ласково улыбнулся. — И постарайся не замараться, Веспасиан вони не терпит. — Центурион хлопнул юношу по плечу и двинулся дальше.

— А не пошел бы ты в задницу, старый дурак, — шепотом выбранился Катон.

Центурион обернулся.

— Ты что-то сказал? Сказал или нет?

— Сказал, что я очень рад, командир.

— Да ты, сынок, кажется, шутки тут шутишь?

— Никак нет, командир, — отчеканил Катон, вытянувшись по стойке «смирно». — Я действительно очень рад предоставленной мне возможности совершенствоваться, постоянно имея перед глазами образец римского офицера.

Несколько мгновений Бестия буравил юнца суровым взглядом, потом, выразительно сплюнув, ушел. Пульхр давился беззвучным хохотом.

— Я тебе это припомню, — сказал Катон.

— Ох, как мне страшно! Аж мокро в штанишках! — откликнулся Пульхр.

Катон окинул весельчака долгим взглядом. Ужас, в какой его повергал перуджиец, после боя прошел. Осталась лишь злость на его постоянные подковырки, да еще раздражала необходимость постоянно держаться настороже. Сердито вздохнув, он вонзил в землю кирку и закряхтел, с усилием выворачивая здоровенный ком глины. С Пульхром нужно было что-то решать, и как можно скорей.

В полдень Бестия объявил перерыв и выстроил солдат вдоль откопанного ими рва, чтобы оценить проделанную работу. Резкий переход от энергичного труда к вынужденной неподвижности очень скоро дал о себе знать. У большинства новобранцев зуб на зуб не попадал, пока инструкторы неспешно указывали им на ошибки. Кто-то размахнулся пошире, но не дорылся до нужного уровня, кто-то заузил выемку, но ушел вглубь, а некоторые вообще не преуспели ни в том, ни в другом, однако дюжине новичков, среди которых были Пульхр и Катон, удалось справиться с заданием удовлетворительно, и Бестии с большой неохотой пришлось это признать.

— Сказать по правде, ребята, я думаю, что варварам нечего особо побаиваться Рима, пока его легионы формируются из такой швали, как вы, — сказал в заключение он. — Если эта паршивая канавенка — оборонительный ров, то я — самая перезанюханная из всех греческих потаскух. Казалось бы, чего еще надо? Копай да копай в свое удовольствие по холодочку, но разве от вас будет толк? Итак, сейчас мы прервемся, чтобы быстренько подкрепиться, а после обеда предпримем вторую попытку. Вопросы есть? Нет! Разойдись!

ГЛАВА 16