Римский трибун

Утром девятнадцатого ноября Рим облетела неожиданная весть. Джованни ди Вико, выпущенный незадолго до того из тюрьмы, сдержал обещание, доставив в город обоз с продовольствием. Он привел большое стадо быков и пятьсот повозок с зерном. Вместе с Вико прибыли пятнадцать тосканских баронов и многочисленным отряд кавалерии из Витербо.

Кола ди Риенцо задумчиво расхаживал по залу Совета, с беспокойством посматривая в окна на запруженную повозками площадь Капитолия и прилегающие улицы. Уже несколько часов префект в Риме, но почему-то до сих пор не явился к нему. В дверях показался брат Андреа. Все выжидающе повернулись в его сторону.

— Наши опасения подтвердились, — сказал францисканец. — Тосканские рыцари и солдаты расположились в гостинице у ворот Святого Лоренцо.

— В той части города, куда должны подойти войска Колонна! — воскликнул Гуаллато.

— Вот именно, — отозвался монах. — Когда у ворот начнется сражение, ударят нам в спину.

— Я говорил — нельзя доверять Вико, — сказал Чекко Манчини. — Его хлеб и быки — Троянский конь, с помощью которого они проникли сюда, чтобы погубить нас.

— Неплохо задумано, — нахмурившись, произнес трибун. — Но мы не наивные троянцы.

— Надо выпроводить людей префекта из Рима, пока не подошла армия Колонна, — предложил Гуаллато. — Можно Это сделать под каким-нибудь благовидным предлогом.

— Зачем усиливать врагов, — пожал плечами Кола ди Риенцо. — Мы оставим их здесь, а оружие и коней раздадим ополченцам. У нас будет надежная кавалерия вместо изменников кавалеротти.

— Ты хочешь без всякого повода арестовать тосканцев? — недоверчиво взглянул на трибуна художник.

— Повод найти не трудно, — усмехнулся тот. — Объявим, что перебежчик из лагеря Колонна сообщил о готовящемся предательстве. К тому же я не сомневаюсь, что это так и есть. Во всяком случае, подставлять спину под нож глупо. Пусть пока посидят в тюрьме, это безопасней и нам и им.

— Да, на союзников рассчитывать не приходится, — сказал Чекко Манчини.

— Что, флорентийцы так и не прислали солдат? — спросил Гуаллато.

— Я писал им трижды, и все напрасно, — махнул рукой Кола. — Республика торгашей не желает ссориться с Авиньоном. К сожалению, и другие города уклоняются от союзнического долга. Все боятся навлечь на себя гнев церкви.

— Значит, придется воевать одним и против баронов и против папской курии, — вздохнул нотарий.

— Я думаю воспользоваться помощью венгерского короля, — сказал трибун. — Он враждует с папой и обещал прислать отряд. Не знаю только, успеют ли они добраться.

Кола вдруг умолк и прильнул к окну. Все последовали его примеру. Внизу к портику дворца подъехал всадник в рыцарских доспехах. Спрыгнув с коня, он быстро взбежал по мраморной лестнице и вошел в зал.

— Джордано Орсини?! — с удивлением глядя на молодого гранда, сказал трибун. — Рад тебя видеть.

— Войска Колонна в четырех милях от Рима. Их кавалерия вошла в Монументо. — Юноша устало опустился на стул, вытирая с лица пот. — Мы с братом поспешили сюда, чтобы предупредить вас.

— Где же Никколо?

— Он поскакал в замок Святого Ангела собирать людей.

— Спасибо, твое сообщение очень ценно. — Кола пристально посмотрел в глаза рыцарю. — Скажи, могу ли я рассчитывать на вас с братом?

— Клянусь, мы не изменим! — воскликнул тот. — Колонна — наши смертельные враги. Если они победят, мы погибли.

— Хорошо! Передай Никколо — пусть немедленно ведет свой отряд к воротам Святого Лоренцо. Надо обезоружить людей ди Вико, пока они не впустили Колонна в город.

— У префекта много солдат. Они могут оказать сопротивление, — смутился на миг Джордано.

— Ничего, я приведу на помощь ополченцев. — Кола ди Риенцо похлопал юношу по плечу. — Главное, действуйте решительнее.

Трибун повернулся к брату Андреа:

— Вели звонить в колокола. А вы, — он взглянул на Чекко Манчини и нотария Гуаллато, — позаботьтесь, чтобы сменили стражу у городских ворот. Новый пароль «Дух святой — рыцарь».

* * *

Буйный ветер с дождем хлестал по лицу старого Стефано Колонна. Гроза началась в полночь, вскоре после того, как они выступили из Монументо. Вглядываясь в темноту, седовласый рыцарь уверенно вел коня по размытой дороге. Рядом ехали его сын Стефано Колонна-младший и любимый внук Джанни, надежда и гордость рода. Следом двигалось войско.

Со стороны Рима, сквозь порывы разгулявшейся стихии, доносился тревожный гул набата. Девяностолетний барон с удивлением прислушивался к колокольному звону. Неужели римские кавалеротти, не дождавшись его, подняли мятеж? Или префект ди Вико решил разделаться с трибуном своими силами? Как бы то ни было, следовало спешить. Не для того они двое суток месили грязь, чтобы отдавать другим победу.

С трудом удержавшись в седле, всадник вдруг тихо выругался. Он не понимал, что с ним творится. Видно, вторая бессонная ночь под дождем не прошла бесследно. «Неужели простудился или годы?» — с горечью подумал старый рыцарь. Торопливо отстегнув фляжку с вином, он сделал несколько глотков.

— Что с тобой? — с беспокойством спросил Джанни, внимательно посмотрев на деда.