Римское дело комиссара Сартори

— Ну, не совсем!.. Я родился в Анцио. Моя семья еще живет там. Именно в Анцио я и познакомился с Катериной, три года назад. Она слу­жила няней в одной богатой семье. По крайней мере, так мне сказала.

— Вы помните фамилию этой семьи?

— Нет. Никогда не интересовался.

— Вы работали там?

— Я бухгалтер в фирме «Экко».

Комиссар затянулся и выпустил клуб дыма вниз к пыльном полу. Пре­красная шведка, попавшая в его поле зрения, была для него непреодолимой действительностью, которую не удавалось игнорировать.

— Синьор Дамма, вы пытались объяснить себе исчезновение синьори­ны Машинелли?

— О да, пытался!.. Но безрезультатно. — В тоне блондинчика звучала тревога. — Для меня это загадка. Я уже говорил об этом Харриет. Потому что уйти вот так внезапно, не сказав ни слова, без.

Он резко остановился. Сартори показалось, что он сейчас расплачется. Харриет надевала на себя сложный костюм в стиле «конец века».

В коридоре раздался голос: «Харриет, через пять минут!»

— О’кей! — откликнулась девушка, наконец-то одетая, чтобы потом раздеться. Она зашелестела негнущейся материей и, положив руку на плечо комиссара, тихо проговорила:

— Я иду. Когда я кончить, вы меня подождать?

И тут Франческо Сартори, полицейский из Сицилии, находящийся в зрелом возрасте, покраснел и ответил:

— О, ну не знаю. Может быть.

Девушка вышла, повизгивая, как обезьянка. Дверь закрылась, пропу­стив порцию отдаленных звуков «адской» музыки.

Блондин сидел с опущенными глазами.

— Будем строить гипотезы, — продолжил комиссар. — Говорю так, потому что на данный момент ничем реальным не располагаю. Если бы синьорина Машинелли была найдена мертвой, мало того, убитой, чтобы вы подумали? Я хочу сказать, появились бы у вас подозрения против кого-нибудь?

Юноша поднял голову и с ужасом посмотрел на комиссара.

— Убита? — у него перехватило дыхание.

— Господи, не пугайтесь! Я сказал «убита» как предположение. Сегод­ня я посетил отдел, где регистрируются пропавшие. За эти дни найдены две одинокие женщины. Они уже опознаны. Но это ничего не значит.

Сальваторе кивнул головой.

— Против кого у меня появились бы подозрения? — повторил он. — Вы не знали Катерину. Но почему я говорю о ней в прошедшем времени? — поспешил добавить юноша. — Катерина — хорошая девушка, вежливая со всеми, с добрым сердцем.

Большим и указательным пальцами молодой человек показал предпо­лагаемые размеры сердца исчезнувшей девушки.

— Между вами были интимные отношения? — проявил интерес комиссар.

— Ну да.

— Вы ее считали своей любовницей или невестой?

— О, невестой, конечно!.. Я хочу жениться на ней. Но Катерина често­любива, она стремится к богатству, к славе.

Краткий допрос закончился. Сартори отпустил юношу и прикурил еще сигарету, так и не решив, остаться ему или уйти. Остаться — означало броситься с головой в авантюру, эпилог которой он даже не осмеливался сфантазировать. Уйти было равносильно позорному бегству мужской нату­ры, но не чувств. Эта красивая шведка, заманчивая, таинственная, словно выпрыгнула из его давнего сна, чтобы увести в недоступные лабиринты неудовлетворенного желания.

Он остался в этих четырех стенах, узких, надушенных, с одеждой и предметами туалета Харриет, разбросанных по комнате.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела полураздетая скандинавка с ворохом кричащей и надушенной одежды. Ее сопровождал шлейф апло­дисментов.

— Вы здесь, мой милый комиссар!

Она остановилась и посмотрела на него с высоты своего великолеп­ного для женщины роста. То, что случилось потом, было необъяснимо. Инициатива шла от обоих. Она наклонилась, он потянулся к ней, и их губы слились. Одежда выскользнула из рук Харриет, она упала к нему на колени с вихрем коротких непонятных слов.

Доска пола в коридоре скрипнула. Сартори вскочил. Это спасло его.

На пороге появился улыбающийся бригадир Корона.

— Большая новость, комиссар!

Глаза начальника испепеляли его.

— Спасибо, бригадир. Подождите меня в баре, я сейчас приду.

Корона ретировался на цыпочках. Дверь закрылась, доска в коридоре

скрипнула еще раз.

Харриет взорвалась смехом, ей эхом ответил, вопреки себе, Сартори.

— Думаешь, он понял? — спросил комиссар.

Вместо ответа девушка протянула ему зеркало. Сартори похолодел: его лицо было испачкано губной помадой.

— Ты — маска! — прошептала Харриет, прижимая его к себе. Быстро поцеловала несколько раз в губы. — Ты — красивая, сладкая маска моей любви.

Он почувствовал, как растворяется в нежности, охватившей все его существо.

— Ты милый ребенок, — пробурчал он.

— Мы пойти ко мне домой вместе, потом. Ты подождать в баре.

Комиссар привел себя в порядок и вышел из каморки. Он был рассеян и оглушен, когда добрался до бригадира, который устроился за угловым столиком у самой стойки бара. Две девушки и франт демонстрировали перед публикой неистовый танец.

— Как пришло вам на ум врываться так. — произнес комиссар, садясь перед бригадиром. Однако тон не был укоряющим.

— Извините, я не...

— Оставим. — Сартори сделал знак официанту, заказал джин-тоник, закурил. — Ну, что там?