Римское дело комиссара Сартори

— Я редко читаю газеты, — проговорила она с некоторым усилием и опустила глаза, не заметив взгляда, которым бригадир обменялся с начальником.

— Разве ваш муж не говорил вам? — настаивал Сартори.

— Нет. Я редко вижу мужа, а когда мы вместе, то говорим о вещах более личных. Но не понимаю, чем могу быть полезна вам в этом деле?

— Расскажите о Кате, — мягко подталкивал ее к разговору комиссар. — И как мне кажется, вы знали ее под настоящим именем. Или я ошибаюсь?

Снова ярко вспыхнуло красивое точеное лицо Пирошки.

— О да!.. Я знала Катерину еще до того, как она стала танцовщицей. Она служила нянькой в нашем доме. Милая девушка со всех точек зрения.

Видите ли, комиссар… Катерина и сейчас была бы с нами, если бы не ее тщеславие. Работа няни — это ей как трамплин для прыжка. Я хочу сказать, Катерина приняла наше предложение, чтобы уйти из-под контроля матери. Так она мне не раз говорила в минуты откровения. Мы все хотели ей хорошего, и она начала хотеть хорошего. Правда, отвечала нам признательностью. Мы считали ее членом семьи. Она стала подругой Марины, дочки моего мужа. Марина и Катерина почти одних лет. очень похожи, только Катерина брюнетка, а Марина — блондинка. — Женщина нервно закурила сигарету, дерзко положила ногу на ногу, быстро выдохнула клуб дыма. — То, что Катерина решила заняться стриптизом, было чистой случайностью, и в этом надо упрекать не девушку, а владельца «Гранкио Адзурро».

— Джино Саличе, — прервал ее Корона.

— Да, его!.. Мы знакомы с ним много лет. Джино — старый и добрый друг моего мужа. Именно он вложил в голову Катерины эту идею. Вот с тех пор у девушки появилось сильное стремление. Я пробовала отговорить ее, но безрезультатно. В доме все переживали из-за этого решения, особенно мои дети. Но Катерина была непреклонна. Позже, когда она уже выступала перед публикой, мы начали посещать «Гранкио Адзурро». Должна признаться, Катерина действительно раскрылась необыкновенно. Своим внешним видом она больше привлекала мужчин, когда была одета, чем раздета. Я женщина и замечаю такие вещи.

Синьора Соларис раздавила окурок сигареты в пепельнице. Ее лицо покрылось капельками пота. Очевидно, сказывалось большое внутреннее напряжение, потому что комната снабжалась кондиционером и одежда ее была легкой, из тонкой ткани.

Комиссар наблюдал за хозяйкой, изучая ее реакции.

Бригадир Корона нервничал.

— Синьорина Машинелли продолжала посещать ваш дом? — спросил комиссар.

— Нет, — голос женщины звучал решительно. — Ни здесь, в Риме, ни наш дом в Анцио, который является жилищем моих свекрови и свекра. Как видите, комиссар, я не знаю, что сказать вам. К тому же исчезновение Кати меня вовсе не удивляет.

— Почему?

Прежде чем ответить, женщина закурила сигарету.

— Видите ли, поступки Катерины всегда были неожиданными и непредвиденными. Представляете, когда она получила от нас письмо с извещением, что ее выбрали «бэби-систер», то уехала из Пескары, даже не попрощавшись с матерью. Та, бедняжка, чуть с ума не сошла от горя. Катерина всегда так поступает: думает только о себе и никогда о других. Иногда мне даже приходилось напоминать ей написать письмо матери. Очень эгоистична, вот!..

Пирошка вдруг успокоилась, словно освободилась от груза или предотвратила угрозу.

Вдруг, кажется, до нее дошло, что она не выполнила обязанности хозяйки, и порывисто осведомилась:

— Будете что-нибудь пить? Признаюсь, ваш визит, тем более то известие, которое вы принесли, расстроили меня. Томмазо получит удар, когда узнает, что его куколка пропала. Томмазо — это мой муж. — Она испуганно поднесла руку к горлу. — Господи, Катя действительно пропала? Что это значит, комиссар?

— В настоящее время не знаю, что ответить вам, синьора. Еще немного терпения. Когда вы последний раз видели Катерину? Где?

— Последний раз? — повторила женщина, уставившись на угол хрустального столика. — Разве вспомнишь? Прошло не очень много времени. Во всяком случае, не больше месяца. В ночном клубе, естественно. Катерина подошла к нашему столику, как всегда, и выпила с нами бокал шампанского.

— И ваш муж преподнес ей цветы? — поинтересовался комиссар легким тоном.

— Цветы? Может быть!.. Томмазо очень галантен с красивыми женщинами.

— Синьора, вы ревновали его к Катерине? — пустил стрелу Сартори.

Мускулы женщины окаменели; ее глаза потеряли красивую глубину — будто в зеркало воды брошен камень.

— Ревновала? — воскликнула она. — Боже мой, вы задаете странные вопросы!.. Жена всегда ревнует своего мужа, которого любит. Однако к Катерине у меня никогда не было этого чувства.

— Какие отношения между вашим мужем и Машинелли?

Большой палец синьоры Соларис буквально раздавил сигарету.

— Комиссар, перестаньте водить меня за нос и скажите откровенно, что у вас на уме?

— Абсолютно ничего, синьора, — мягко произнес Сартори. — Я хочу только понять. Хочу узнать, кем он был для Катерины Машинелли. Вот и все.

— Вы хотите узнать, был или есть мой муж любовником Катерины?

— Да, — улыбнулся комиссар. — Хотя для вас подобная гипотеза просто смешна.