Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

В Рушниковом переулке не было такого «развитого социализма», как в каубском дворе; зато было капиталистическое изобилие, от которого ринаминым соседям очень не хотелось уезжать, хотя на работе им предлагали изолированные квартиры, но — в отдалённых совковых районах. Во времена «развитого социализма», или «застоя», Совкма разрослась до небывалых размеров, поглотив близлежащие деревни, за что получила в народе название «большой деревни». Таким образом столица расплачивалась за гигантоманию ксегенской власти, которая догоняла и перегоняла Акимеру под лозунгом «В Лимонии всё самое — самое!» — как будто старалась для книги Гиннеса. Этого «самого — самого» для совковых окраин не хватало; они так отличались от совкового центра, как будто находились в другом городе. Однако у завсегдатаев рушниковой коммуналки для отказа от переезда были не только меркантильные причины. Некоторые из них, в том числе ринамина хозяйка, родились во дворе знаменитого дяди Гиляя и прожили бок о бок много лет, деля радости и горести друг друга. Ринама и Жрес, очевидно, пришлись ко двору почитаемой всеми совками знаменитости. Сначала Ринама, а после свадьбы — её супруг сдружились со всеми коммунальными соседями и жили с ними душа в душу — до поры до времени. Ринама была наслышана об ужасах коммунальной жизни: сварах, испорченных обедах, разбитых семьях. Но в рушниковой коммуналке не было никаких ужасов, там были одни прелести, наверное, потому, что в прелестной коммунальной квартире жили прелестные друзья ринаминых друзей. В отличие от каубских соседей, они не держали двери открытыми, не ругали ксегенскую власть, не сидели часами во дворе; они были другие, но тоже очень хорошие — на свой, совковый манер. Вообще Ринама была уверена в том, что самое хорошее сосредоточилось в ней, в её близких, родных и друзьях, в её коммунальной квартире, в её Рушниковом переулке, в её совковом центре. Поэтому она отправилась на допрос к соседу-следователю, как к центрально-совковому другу. Жрес, не разделявший мелких убеждений любимой супруги, упрямо напросился в провожатые.

Из общения с детдомовскими любимчиками Ринама догадывалась, что в детском доме появилось что-то новое нехорошее; но она, разумеется, не выспрашивала, а дети, разумеется, не ябедничали, потому что это некрасиво и непорядочно. Ринамина интуиция её не подвела: в приюте завёлся криминал. В подробности следователь не вдавался, но было очевидно, что с шофёром Идасом случилась беда и что на Ринаму следствие навёл мстительный директор. Дружелюбного следователя интересовал прощальный вечер, который Ринама устроила в ресторане «Будапешт», где она «самозабвенно отплясывала с Идасом». Подозреваемая вежливо объяснила, что, во-первых, она не отплясывала, а танцевала; а во-вторых, больше танцевать было не с кем. После этого объяснения следователь стал осторожнее и задумчиво задал несколько наводящих вопросов. Ринама охотно поведала всё, что знала про своего бывшего начальника; потом, поколебавшись, сообщила, что Идас два раза отвозил Шираду в общежитие. Воспитательница младшей группы была замечательной девушкой и ринаминой приятельницей. С одной стороны, информация о Шираде смахивала на донос; с другой стороны — могла помочь следствию. Ринама решила, что второе обстоятельство перевешивает первое, тем более что подружка наверняка на неё не обидится.

В продолжение утомительного часа Жрес медленно прогуливался по пустынному скверу, искоса поглядывая то на Ринаму, то на следователя. Нагулявшись, он приблизился к воркующей парочке и поинтересовался, когда закончится допрос. Пристыженный следователь спешно ретировался, навсегда исчезнув из ринаминой жизни.

16

Посмеявшись над следователем, над ситуацией и над собой, Ринама взяла под руку любимого супруга и пошла устраиваться на работу в «почтовый ящик». В «ящике» было невыносимо душно, смрадный воздух отравлял умы и души запертых на ключ человеческих особей. Задыхающиеся особи сидели навытяжку за дубовыми столами; время от времени они покидали рабочие места, чтобы заправиться или испражниться. За этой естественной потребностью изумлённая Ринама застала свою бывшую однокашницу Кежу, превратившуюся в человеческую особь.