Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

В Каубе Ринама жила в двухкомнатной изолированной квартире и до Совкмы никогда не видела коммунальных квартир. При Вёрщухе, который повернул к народу своё круглое, открытое лицо, в Каубе началось интенсивное жилищное строительство: людей извлекали из подвалов и полуподвалов и поселяли в «вёрщухатах»; само фольклорное название изобретённых при Вёрщухе квартир свидетельствовало о том, что лимонцы не очень жаловали своё усовершенствованное жильё — со спаренными комнатами и спаренными санузлами. Тем не менее изолированные квартиры были несравнимо лучше коммунальных, и за них развернулась ожесточённая битва. В поисках правды очередники устремились в Совкму, погрязшую в непроходимых коммуналках. Озадаченные каубцы, оказавшиеся на переднем крае социалистического строительства, быстро осознали, что их социализм «развитее» совкового; они бросились вон из ксегенской столицы, которая отказывалась понимать «зажравшихся провинциалов».

«Зажравшаяся» Ринама не была в претензии на свою двухкомнатную «вёрщухату» с импортной мебелью и с блестящим паркетным полом, а также с двумя балконами, один из которых родители «застеклили» и отдали в полное ринамино распоряжение. Южанка жила в своей уютной комнатке шесть месяцев в году, а в холодное время перебиралась с неотапливаемого балкона в отапливаемую спальню. В обеих комнатах Ринама существовала в условиях сильно «развитого социализма», переходящего в коммунистическую стадию.

В квартире всегда было полно людей: одни приходили к маме за советом, другие — за помощью, третьи — за тарелкой супа, четвёртые — за душевным разговором. Двое из чужих находились в квартире на правах родных. Это был рекоец Ашог из средней Яизы, проваливший экзамены в Мореходное училище и подобранный Миадом в безысходном состоянии; и водяная старая дева из Подсовковой области, напросившаяся в Кауб для отлова любвеобильных байернаджазских мужчин.

В жару входную дверь открывали настежь — так было принято в ринамином подъезде. Через распахнутые двери в квартиру частенько забегала соседская кошка, которую мама тоже кормила. Коммунистический подъезд активно общался, дружил, помогал, угощал, редко — ссорился. Когда мама была сильно занята на работе, в квартиру, с помощью дублета, тихонько проникала баба Шама с третьего этажа, перемывала всю грязную посуду, оставляла на кухонном столе вкусные пирожки собственного приготовления — и так же незаметно и бесшумно исчезала. В поздние летние вечера к коммунистическому подъезду присоединялись другие подъезды ринаминого двора. Одни отдыхали от дневной жары на балконах, другие — на дворовых скамейках.

Соседи пили чай, перекликались, как в лесу, травили анекдоты, ругали ксегенскую власть, делились впечатлениями о навязываемой их двору девятиэтажке, контрастирующей с низкорослыми «вёрщухатами». В результате дискуссий был выработан общий дворовый план действий. Команда дворовых добровольцев под предводительством вездесущей бабы Шамы приступила к запугиванию строителей. Днём она искусно терроризировала непрошеных рабочих, а ночью разрушала то, что они успели построить днём. «Террористам» письменно помогала ринамина мама. Благодаря совместным усилиям двора, каубским начальникам пришлось отказаться от вожделенной девятиэтажки.