Ринг за колючей проволокой

Нас поразило, как гордо русские шли на свою смерть. Один из них разорвал на груди рубаху и что-то прокричал. Другие стали рядом с ним и запели «Интернационал».

Эсэсовцы открыли стрельбу из пистолетов.

* * *

16 сентября 1941 года. Пасмурный, дождливый вечер. Тысячи узников на вечерней проверке. Идет монотонная перекличка. И в это время на наших глазах вдоль колючей проволоки эсэсовцы ведут колонну измученных людей. По всему аппель-плацу, словно электрическая искра, пробежала новость: русские! Их было около трехсот человек. Эсэсовцы погнали их мимо лагеря, по направлению к конюшне, которую узники окрестили «хитрый домик». Вскоре оттуда зазвучали автоматные очереди.

Рапортфюрер прекратил перекличку, включили репродукторы. Но выстрелы все равно были слышны. Тогда нас заставили петь. На кучу камня взобрался капельмейстер и взмахнул рукой. Десятки тысяч голосов уныло подхватили песню, написанную по заказу коменданта:

Ох, Бухенвальд…
Я не могу тебя забыть,
Потому что ты судьба моя…
Кто тебя покинет,
Только тот оценит,
Как прекрасна свобода…

Мы пели несколько часов подряд. В этот дождливый вечер все триста русских были расстреляны.

Потом нас распустили по блокам. Мы видели, как крытые черные машины двигались к крематорию. Они везли трупы.

* * *

18 сентября. Меня отправили на работу в штрафную команду чистить отстойники нечистот. Рядом со мной трудился политзаключенный голландец № 3416. Разговаривать между собой мы не имели права. Унтершарфюрер Домбек не отходил от нас ни на один шаг.

Одна из решеток канализационной трубы оказалась чем-то забита. Домбек велел расчистить. Мы взяли лопаты и спустились.

Решетка оказалась забитой человеческими костями. Мы сразу догадались – это были кости тех, растрелянных вечером 16 сентября. Видимо, при кремации трупов кости окончательно не сгорели. На черепных коробках отчетливо краснели кровеносные сосуды.

Когда мы расчистили решетку, спросили Домбека:

– Куда деть кости?

Изверг усмехнулся и приказал разбросать кости русских по огороду и перекопать его.

Когда Домбек ушел на обед, мы с голландцем вырыли у здания хлорной станции яму и погребли там останки погибших русских.

Страница десятая

Октябрь 1941 года. Началось массовое поступление русских военнопленных. Их расстреливают тысячами.

«Хитрый домик» и крематорий работают теперь на полную нагрузку.

* * *

Декабрь 1941 года. Вдруг вспомнили о нас. Меня переводят на работу в Гигиенический институт, который спешно создается в Бухенвальде. С радостью иду. Как я истосковался по любимой работе!

Начальник майор СС Адольф Говен культурен, вежлив и, кажется, не похож на других, носящих кости черепа в петлице.

Вот подробности возникновения института.

По приказу Гиммлера в Берлине состоялось закрытое заседание специальной комиссии из представителей верховного командования вооруженными силами Германии, медико-санитарного управления, верховного суда СС и личного посланца Гиммлера. На заседании обсуждался вопрос о предотвращении вспыхнувшей эпидемии тифа в войсках Восточного фронта. На заседании постановили создать в Бухенвальде Гигиенический институт, подведомственный войскам СС, для развертывания исследований тифозной инъекции и производства лечебной эффективной сыворотки для немецких солдат, больных сыпным тифом.

Для института отвели три блока: сорок шестой блок, пятидесятый и шестьдесят первый. В сорок шестом разместилось клинико-санитарное отделение. На оборудование института средств не жалеют, он оснащается последними усовершенствованиями и с большой роскошью. Только один сорок шестой блок имеет отличный диагностический центр, прекрасную лабораторию и помещение для приготовления сыворотки.

Страница одиннадцатая

Сегодня узнал о чудовищном преступлении: вместо подопытных животных – морских свинок и кроликов – в Гигиеническом институте используют людей!

Это страшно…

* * *

Все подопытные делятся на две категории. Первая категория – это добровольцы. В Гигиеническом институте культурно обращаются, хорошо кормят, не заставляют работать. Многие узники идут сюда с надеждой сносно пожить последние недели своей жизни.

Вторая категория – это те, кого назначают, это люди, обреченные на ежедневные пытки и уничтожение.

На практике особой разницы между этими категориями я не замечаю, ибо обоих ждет один конец: тайна института не должна выйти за пределы блока.

* * *

Институт Вейгл из Кракова прислал вакцины. Их нужно испытать на людях и улучшить.

Ввиду того что микроб тифа невозможно сохранять в стеклянной трубке посредством пересаживания, хранение рассадника тифа производится на живых людях.

Страница двенадцатая