Рингильда

— Не за что тебя жалеть; ты такой счастливый, Альберт: живешь со своим господином в рыцарском замке, можешь его видеть и слышать ежедневно и совсем не дорожишь этим счастием. Я должна сидеть здесь в деревне, когда душа моя стремится к вам со всею своею мощью, должна сознавать, что все это напрасно, и томиться здесь, сгорая от собственного пламени.

Альберт и Рингильда остались одни в комнате, тетка Эльза куда-то скрылась.

— Ты его любишь, Рингильда? — спросил ее брат.

— Да, я его люблю.

Мальчик в свою очередь побледнел от страха.

— А он это знает? — спросил он сестру.

— Знает, — ответила ему Рингильда.

— Ты будешь его женою?

— Не знаю этого, — сказала ему молодая девушка.

— Теперь я понимаю, почему ты плачешь и скучаешь, моя бедная Рингильда, — сказал ей добрый мальчик.

— Ведь и я его люблю, моя сестра, — продолжал Альберт. — Я бы был несказанно счастлив, если бы мог вложить твою руку в его и благословить тебя на новую жизнь близь него в его замке. Молись Богу! Если Он этого пожелает, то все для Него возможно. Я также буду молиться Богу за тебя.

— Мой добрый, славный Альберт, — промолвила Рингильда, — хотя бы ты со мной остался здесь!

— Он еще слаб, Рингильда, я должен с ним ехать.

— Да, конечно, поезжай с Богом! Люби и храни его, как бы я сама его хранила.

Тетка Эльза им накрыла стол, они сели завтракать, а рыцарь dominus Эйлард потребовал завтрак в палатку, где угощал своего гостя.

После завтрака гонец короля и Альберт легли отдохнуть. Рингильда стояла близь палатки. Она предчувствовала, что сейчас его увидит.

Он искал ее и, завидя друг друга, они радостно встретились.

— Мне мой брат сказал, что ты уезжаешь сегодня, — промолвила она, еле дыша.

Они вышли тихонько, не замеченные Эльзой, и пошли к тому месту, где Рингильда еще так недавно собирала ему букет незабудок. Был опять прекрасный осенний день и опять солнце близилось к закату.

Природа вся как будто затихла, только маленькие птички, родившиеся летом, щебетали в своих гнездах и насекомые иногда, жужжа, пролетали мимо них.

— Король болен, — сказал тихо и не глядя на Рингильду рыцарь. — Я должен к нему ехать. Он пишет мне, что дела королевства требуют немедленно моего присутствия в Вордингборге. Необходимость заставляет меня ехать, но сердце мое остается здесь с тобой! Я вернусь сюда, как только король мне даст на это позволение. Отец Хрисанф повенчает нас в этом монастыре.

— Ты меня забудешь, найдешь других людей, которые тебя будут любить и будут лучше и выше меня своей красотой, богатством и знатностью. Возьми меня с собою. Я буду твоей рабой, буду слышать твой голос, жить твоею жизнью, буду свидетельницей всех событий, в ней происходящих. Хочу иметь возможность наслаждаться твоим совершенством и, если твои люди будут обижать и оскорблять меня, то все это я забуду, когда услышу твой голос, когда издали увижу тебя. Ты мое божество, моя жизнь, весь мой мир любви и счастья! Возьми меня с собою!

— Я этого не могу теперь, Рингильда.

— Ах, ты этого не можешь!

Рыцарь молчал. Рингильда зашаталась и, как сноп, повалилась на землю.

Рыцарь dominus Эйлард кинулся в монастырь к отцу Хрисанфу.

Когда Рингильда открыла глаза, отец Хрисанф стоял близь нее на коленях и держал ее голову на своих руках.

— Ах! опять ты, мой милый, добрый Хрисанф, спасаешь меня от смерти. А он уехал? Дай поплакать на твоей груди. Легче будет. Тут болит, сказала она, показывая на свое сердце: больно, очень больно!

Слезы градом лились из глаз ее, а монах все продолжал ее держать в своих объятиях, целовал ее лицо и глаза и гладил ее волосы.

Когда стемнело, он ее снес на своих руках в избушку тетки Эльзы.

* * *

Герцогиня фон Люнебург сидела в своей гостиной в праздничном наряде. Она собиралась ехать в Вордингборг к королю; но была задержана дома гостем, только что приехавшим из Киля.

Гость этот был граф Галланд, двадцативосьмилетний красивый мужчина. В годы своего юношества, при жизни королевы Дагмары, он находился при датском дворе и давно уже любил герцогиню. Она считала этот брак для себя неподходящим, потому что была выше его по своему происхождению. Граф Галланд был внук короля по боковой линии; его отец был незаконнорожденным сыном короля Вольдемара II.

Герцогиня ценила в нем ум, энергию, его уязвленное самолюбие и, зная, что он ею очарован, часто приглашала его к себе, надеясь воспользоваться его умом и хитростью, если это будет необходимо для ее личных целей. Теперь случай к этому представился, и герцогиня решила им воспользоваться. Пока граф сидел и любовался ее красотой, она придумывала интригу, чтобы очернить рыцаря dominus Эйларда в глазах короля. Она знала, что человек, сидящий против нее, также его ненавидит.

Герцогиня в этот день была особенно красива. Ее светло-голубое платье плотно облегало вокруг ее стана, открытые рукава которого, подбитые белым шелком, спускались с плеч до полу. Узкие рукава в буффах из желтого атласа обтягивали ее руки. На груди висел крест игуменьи на золотой цепи; талью затягивал золотой кушак, унизанный жемчугом и драгоценными камнями.