Рингильда

Яркое солнце освещало горизонт, ветер развевал знамена, раздавались звуки труб, лошади ржали, толпа солдат шумела. Старый король стоял со своим войском на берегу ручья. Герцог Оттон фон Люнебург находился на левом крыле, на правом молодой герцог Эрих.

По ту сторону ручья расположилось неприятельское войско. В центре, против старого короля, помещались Бременцы, на левом крыле герцог Альберт Саксонский, на правом граф Генрих Шверинский и Любекский бургомистр.

Отец Хрисанф, стоящий за Рингильдой с крестом в руках, подошел к ней и указал ей на кавалькаду, которая ехала по ту сторону зеленой поляны, на которой находился его монастырь. Это были женщины, ехавшие верхом, в длинных черных платьях. За ними следовал один рыцарь.

— Кто это? — спросила монаха молодая девушка.

— Неужели ты не узнаешь герцогиню, канониссу Кунигунду и графиню Галланд? Видишь, и граф Галланд их сопровождает.

— Боже милостивый! куда это они едут?

— В наш монастырь. Смотри, за ними обоз: они везут лекарства для раненых. Мне нужно идти в монастырь, чтобы их принять, — продолжал монах, — но надеюсь скоро опять вернусь сюда.

— А где же архиепископ? — спросила Рингильда.

— Разве ты его не видишь? Вон он так стоит в толпе в своей белой митре. Пойдем лучше домой, дитя, — сказал монах молодой девушке. — Ты готовишь себе тяжелое зрелище.

— Нет, я останусь здесь. Войско меня защищает, и я стою здесь вне опасности.

Архиепископ подал знак к сражению. Облако пыли закрыло от глаз Рингильды оба войска: только слышно было бряцание оружия и крики победы или поражения. У большого монастырского окна стояла герцогиня с двумя монахинями.

— Я больше ничего не вижу, — говорила герцогиня, перебирая четки. — Молитесь Св. Олафу! — сказала она, обращаясь к женщинам, стоящим за нею. — Святой Олаф! спаси наше войско, — молилась она.

— Но что это там происходит? — воскликнула герцогиня снова. — Предатели, предатели! — Смотрите, в войске короля один бросается на другого, и наши воины сражаются друг против друга.

Отец Хрисанф, стоящий в рефекториуме за герцогиней, сказал ей:

— Это, должно быть, дитмарцы. Они были в центре за королем. Я видел, как они повернули свои щиты остриями кверху. Это должно быть был условный знак из измены королю, который сейчас же поняли в неприятельском войске.

— Боже милосердый! Они убивают своих!.. Молю тебя, святой Олаф, прекрати эту резню!

Вспомнив, что рыцарь dominus Эйлард находился в центре войска со старым королем, что ее брат был также близко и что они, наверное, погибнут, герцогиня лишилась чувств и, как сноп, повалилась на землю. Монахи подняли и понесли ее в лазарет, где канонисса Кунигунда начала приводить ее в чувство.

Отец Хрисанф, вспомнив о Рингильде, вышел из монастыря и бросился в толпу. Он вспомнил, что оставил Рингильду на холме среди народа и очень о ней беспокоился.

Резня в войске продолжалась. Тысяча двести датчан, славные ратники рыцаря dominus Эйларда, пали на поле сражения. Неприятельское войско окружило короля. Все предвещало гибель его, и никто, казалось, более не мог его спасти. Вдруг Рингильда издали увидела всадника на вороном коне, влетевшего в неприятельское войско.

Рингильда, узнав издали этого воина, вся затряслась, как в лихорадке, и лицо ее покрылось смертною бледностью. Она опустилась на землю на колени.

— Что за слабость! — сказала она.

Подбежав в толпе, Рингильда начала прислушиваться к тому, что в ней говорили.

— Король спасен! — пронеслось в толпе, — но рыцарь, спасший ему жизнь, ранен.

Сердце Рингильды болезненно сжалось. Она угадала, кто был этот рыцарь.

В отчаянном состоянии, не сознавая сама того, что делает, протеснилась она сквозь толпу и, задыхаясь от сердечной боли, с ужасным предчувствием приблизилась к месту, куда перенесли раненого, и узнала незабвенные, дорогие ей черты.

Отец Хрисанф стоял близь нее, думая сначала, что она лишилась разума, но, взглянув ей в глаза, овладел ее тайной и все понял. Он решил помочь ей в ее намерении, которое он также угадал.

Архиепископ Андреас приблизился к раненому и, заметив отца Хрисанфа, спросил у него, куда его можно поместить.

Отец Хрисанф ответил, что больной теряет много крови; поэтому его нужно перенести в ближайшую избу и сделать ему перевязку; потом можно будет, когда ему станет лучше, перенести его в монастырь. Эта ближайшая изба оказалась жилищем Эльзы, сестры монаха.

Рингильда, не вникая в разговор отца Хрисанфа с архиепископом, под влиянием душевной боли, бросилась перед архиепископом на колени, прося его доверить ее попечениям раненого.

Архиепископ в недоумении смотрел на красивую молодую девушку.

Она продолжала:

— Я племянница отца Хрисанфа, живу в ближайшей отсюда избушке, в которую вы велели внести раненого. Я вышиваю ризы и облачения в монастыри. Монахи дали мне целебные травы, я умею врачевать и уверена, что спасу его.

— Эта молодая девушка твоя племянница? — обратился архиепископ к отцу Хрисанфу.

— Да, ваше высокопреосвященство.