Ринго Старр

Используя первое кораблекрушение Нильссона как своеобразный «маяк», Ринго встал за штурвал «Goodnight Vienna»;он прокладывал путь между опасными рифами, руководствуясь картой «Ringo».Этот сингл плелся где–то в хвосте американского Тор 40.Чтобы избавиться от ощущения «сырости» материала, каждую из частей начинали с объявления темпа, и вторая версия сингла, завершавшая альбом, предстала чем–то вроде выступления ресторанного ансамбля, в антракте которого играл аккордеон. Основанная на рифе, чем–то напоминающем «Money», «Goognight Vienna»стала более законченной композицией, чем «I'т the Greatest»,а в ее тексте были интересные поэтические находки вроде «я чувствую себя арабом, танцующим на Сионе».

Любезный Леннон также сыграл на гитаре в «All by Myself»,одном из трех опусов команды Старра — Пончи. «Дурацкие» ворчания звучали в ней довольно забавно, но «All by Myself»плюс «Oo–Wee»и медленная « Call Me»выглядели не более чем плоды труда двух парней, которые вообразили себя композиторами. Основу же альбома составляло то, что Ринго назвал «чужими вещами», в частности сочинения Нильссона; в его «Easy for Me»говорилось о смешанных чувствах непривлекательной девушки. Эта композиция больше подходила Скотту Уокеру — главному исполнителю песен суперэмоционального бельгийского композитора Жака Бреля и «поп–певца, который умеет петь»,чем натужно квакающему Ринго Старру, чей голос идеально ложился на музыку более незамысловатой «Snookeroo».

Занятый как–то раз нудной домашней работой, я вдруг с раздражением заметил, что напеваю себе под нос «Snookeroo»;эта песенка, хотя и приятная на слух, принадлежала Элтону Джону, одному из миллионов исполнителей, которых я терпеть не могу. Так же как и к «I'т the Greatest»,текст к «Snookeroo»накропал личный стихоплет Элтона Джона, Берни Тоупин, который осветил в ней загубленную ливерпульскую юность Ричи. Кроме помещенной на рекламные плакаты «Goodnight Vienna»школьной ведомости Старра, еще более явным напоминанием о старых деньках была сама обложка пластинки, на которой был изображен кинопостер к фильму 1951 года «The Day the Earth Stood Still»,где вместо лица Майкла Ренни в космическом скафандре красовалась физиономия Старра.

Старинная песенка «Skokiaan»легла в основу «No No Song»популярного Хойта Экстона, эдакой литании с ямайским привкусом, которая — хотя и в довольно сардонической манере — предупреждала о негативных последствиях употребления виски, кокаина и всего в таком же духе и призывала к абсолютному воздержанию. «No No Song»,которую так и не выпустили на сингле в Британии из опасения, что на Radio 1ее неправильно (или правильно) поймут, вышла в Соединенных Штатах вместе с «You 're Sixteen».

Предложенная Ленноном версия вечнозеленой «Only You»была в Штатах хитом меньшей величины, но все–таки хитом; она так же не подходила Старру, как и «Easy for Me».К счастью, Ринго не стал соревноваться со сладкоголосым вокалистом «The Platters».Напротив, неумение Старра брать верхние ноты, которые у него звучали слишком жалостливо, создавало впечатление, что его любовный порыв настолько силен, что он не может совладать со своим голосом. В любом случае никто не относился к этой вещи иначе как к шутке.

Скрипучая «Husbands and Wives»Джона Миллера звучала комично не из–за пения Ринго, а из–за своей слезливости, возвращавшей слушателя во времена «Beacoups of Blues»,а также в связи с тем, что ее мелодия уж слишком напоминала миллеровскую «The Green Apples».Еще более странной, но более заслуживающей доверия была « Occapella»из каталога Ли Дорси, которая заслуживала внимания благодаря своей блестящей аранжировке (к ней приложил руку Доктор Джон); гибкость аранжировки позволила совершить плавный переход от куплетов, сдобренных тревожным звучанием тимбалов, к инструментальному хоральному пассажу, который, вероятно, был перенесен машиной времени из умиротворенной эпохи нью–эйджа.