Ринго Старр

Этот успех настолько ее окрылил, что она направилась в Лос–Анджелес, чтобы предложить свой товар более перспективным покупателям, нежели эта удачливая бирмингемская команда. Во время этой экспедиции у Линей был роман с Джеймсом Кобурном, а после разрыва с ним де Пол улетела в Лондон и несколько месяцев встречалась с Ринго Старром. Возможно, эта легкомысленная интрижка отвлекла ранимую де Пол от болезненных воспоминаний о затяжных и мучительных судебных тяжбах с ее экс–менеджером. Кроме мужского обаяния и незаурядной барабанной техники нового кавалера, она заполучила его изображение, помещенное на рекламный плакат для «Don't You Remember When» —баллады, которую она написала для стареющей Веры Линн. Если это был не хит, то по крайней мере своеобразное извинение за очередную попойку, устроенную EMIв Дорчестере, на Парк–лейн, где Линей явно не испытывала недостатка в комплиментах. К тому времени, как трехмесячный срок пребывания Старра в Соединенном Королевстве подошел к концу, его роман с Линей также сошел на нет; написанная ей «If I Don't Get You (The Next One Will)»стала чем–то вроде реквиема по ушедшей любви.

В далекой Калифорнии Нэнси наивно полагала, что ее жених проводит девяносто дней в году в Великобритании в заботе о детях. Она была крайне удивлена, узнав из таблоидов о его английских приключениях и якобы принадлежавших ему заявлениях вроде «в моей жизни много девчонок — я все еще испытываю нормальные мужские потребности».Тем не менее после нескольких откровенных признаний, сделанных Ринго в их бунгало в Лос–Анджелесе, она все еще верила, что намерения экс–битла остаются благородными, и решила закрыть глаза на его измены. Она не желала ничего слышать о его новых увлечениях и тешила себя мыслью, что она все еще остается его официальной любовницей; Нэнси посвятила себя тому, чтобы не дать окончательно погибнуть его карьере, которая уже висела на волоске.

Возможно, ей было приятно думать, что страх перед неизвестностью чувствительного артиста препятствовал ему начать запись нового альбома. Казалось, он вот–вот вернется в студию — Ринго назначал все новые и новые даты для друзей и сессионных музыкантов. Хотя альбом не ограничивался привычными для Ринго музыкальными формами, он представлял собой что–то среднее между «Beacoups of Blues»и «Ringo»:Старр не приложил к его созданию особых усилий — «пара дней, три или четыре вещи — меня не тянет проделывать такую огромную работу; да и вообще, я не особо рвусь записывать сольный альбом».

Пока Ринго боролся со своей апатичной музой, Гатри Томас возродил одну из его вещей периода «Beacoups of Blues» — «Band of Steel»,включив ее в альбом «Lies and Alibies».Эта кавер–версия, на которой сам Ринго играл на ударных и пел вместе с Томасом и Стивом Кроппером, не представляла никакого интереса как песня; ее появление в эфире было вызвано скорее любопытством некоторых диск–жокеев. Стилизованный йодль на последних секундах композиции указывал на то, что «Band of Steel» —типичный представитель кантри–энд–вестерна, напичканный негативным символизмом, — мог быть просто студийным приколом. Если так оно и было, то куда более смешными представителями подобного жанра были «Dear Doctor» «The Rolling Stones», «Ramses II Is Dead (My Love)»группы « The Fugs»и — появившаяся через несколько месяцев после выхода «Lies and Alibies» — «Men Room LA»1977 года, попытка узнать, может ли Господь оценить шутку Кинки Фридмана, которого благословил Ринго — «Голос Иисуса» (в разговорном фрагменте песни, в котором содержались намеки на Ливерпуль и Францию).

Вместе с Фридманом на дилановский Rolling Thunderпоехали «The Alpha Band»,которые — через гитариста Фридмана Джозефа Бернетта — пригласили Ринго сыграть на нескольких треках (включая « You Angel You»Дилана) для их нового американского альбома «Spark in the Dark»,чтобы на время отдохнуть от своего собственного джазового барабанщика. Старр, всегда в сопровождении Джима Кельтнера и Доктора Джона, не упустил случая поиграть с «Manhattan Transfer»— не без влияния Бетти Мидлер смешали поп–музыку с изрядным количеством шутовского кабаре и с собственной группой Кельтнера «Attitudes»,неофициальным собранием веселых парней, которые в собственное удовольствие играли в клубах в пределах Лос–Анджелеса, пока приятель Джима, Джордж Харрисон, не записал два их альбома и не выпустил их на своем лейбле Dark Horse,приносившем не большую прибыль, чем Ring О'.