Ринго Старр

Аккомпанируя участникам лагерных конкурсов на звание лучшего поп–вокалиста или лучшего джазмена, которые спонсировала одна табачная фирма, и играя каждый вечер в Rock and Calypso Ballroom,Ринго, как он позже выразился, «прошел в Батлине серьезную школу игры на ударных».Все то, что группа использовала от случая к случаю, теперь прочно вошло в ее стиль, и, когда они вернулись (подписав контракт с Батлином и на следующее лето) в Ливерпуль к своему обычному концертному графику, «Rory Storm and the Hurricanes» «обнаружили, что, работая в лагере, они приобрели бесценный опыт. Та публика (из Pwllheli) нам здорово мешала, а когда кто–нибудь из слушателей желал заказать песню, то она обязательно была такой, о которой мы никогда не слышали, так что приходилось выкручиваться и подбирать ее на ходу либо играть то, что хотелось нам самим, не обращая на их вопли никакого внимания. И, что самое важное, мы играли без каких–либо временных ограничений».Приехав в лагерь, где работали «The Hurricanes»,Рори Блэкуэлл попытался переманить Джонни Гитару в свою группу «The Blackjacks»,и Джонни, возможно, впоследствии даже сожалел о том, что не принял предложения — в Англии начиналась «эпидемия» традиционного джаза, эпицентр которой находился в Бристоле, где наибольшей популярностью пользовался Бернард «Аккер» Билк; джаз завоевывал все большие территории и уже составлял серьезную конкуренцию рок–н-роллу.

Джаз, который когда–то был «собственностью» узкого круга интеллектуальной молодежи, теперь слушали поголовно все, и имя АККЕР, выведенное сзади на кожаной куртке, встречалось столь же часто, как когда–то ЭЛВИС и ДЖИН; кумиром девушек был теперь трубач Хамфри Литтлтон. Билк, Крис Барбер и Кенни Болл попали в британский Тор 20.После того, как Билк выпустил хит номер один «Stranger on the Shore»,ему написал один фанатик из Манчестера и спросил, не шла ли в песне речь об Иисусе. Если музыканты «Paramount Jazz Band»Аккера оделись в полосатые парчовые костюмы и цилиндры, то твидовые костюмы из Донегола, форму а–ля «солдат армии Конфедерации» и даже судейские накидки и адвокатские парики использовали менее известные команды. Такие ансамбли, как правило, состояли из банджоистов, любителей подудеть в армейский горн и «папаши», искренне считавшего: чтобы петь как Армстронг, нужно всего лишь научиться монотонно хрипеть в микрофон.

В некоторых номерах джаз и вовсе отсутствовал; многие группы исходили из того, что, раз какой–нибудь черный джаз–корифей из Нового Орлеана написал конкретное соло, сам бог велел выучить его нота в ноту и «вворачивать» на каждом выступлении. « The Massed Alberts»(английский вариант «Spike Jones and His City Slickers»)и завсегдатаи первых позиций в чартах « Temperance Seven»(под крылом у продюсера Джорджа Мартина) имели весьма отдаленное отношение к джазу, однако это не мешало им регулярно появляться на Би–би–си на шоу вроде Trad Tavernи в таких традиционно джазовых клубах, как 100 Clubв Лондоне, Uncle Bonnie's Chinese Jazz Clubв Брайтоне и The Temple, The Cavern(под лозунгом «Никаких битников, тедов и прочих придурков») и Storyville(позднее переименованный в The Iron Door)в Ливерпуле, затерянных в лабиринтах громадных пакгаузов ливерпульских доков.

В «Liverpool Echo»регулярно печатались анонсы и рецензии на джазовые концерты, тогда как «низкопробный» рок–н-ролл попросту игнорировался. И тем не менее, возможно по причине того, что поп–группа « The Temperance Seven»собирала полные залы, где бы она ни выступала, The Iron Doom The Cavernусмотрели выгоду в том, чтобы между выступлениями джазовых команд вставлять поп–группы; The Cavernдаже в четверг, отведенный исключительно для исполнителей современного джаза, стал впускать к себе «чужеродный элемент». Теперь, когда там не было никакого Рэя Макфолла, грозившего «всех уволить», «Rory Storm and the Hurricanes»,до того как они уехали в Pwllheli,были желанными гостями на всех поп–вечеринках, которые устраивались в клубе.