Ринго Старр

Ожидая внушительных денежных поступлений от продаж «Ringo» и его синглов, Старр прикупил Tittenhurst Park в течение первых двух недель после того, как Ленноны выставили имение на продажу в сентябре 1973 года. Отличный компромисс между далеким Элстедом и урбанизированным Хайгейтом, новые земельные владения Старки в стороне от главной магистрали Эскота, ведущей в Лондон, находились на стороне «Голливуда–на–Темзе», противоположной Хенли, где проживали Харрисоны. Более близкими соседями Старки были такие же нувориши, занимавшие в поп–иерархии примерно тот же статус, что и Ринго: Род Стюарт — в Брее, Джимми Пейдж — в Виндзоре, а Рик Уэйкман в Кэмберли.

Теперь все они населяли суперпрестижный район, далекий от городской суеты и домов на две семьи среднего класса. Воскресная идиллия прерывалась там лишь отдаленным гудением изредка взлетающего из Хитроу «Конкорда», а в остальном лишь еле различимые силуэты труб на горизонте напоминали им о том, что они живут в двадцатом веке.

Белый двадцатишестикомнатный особняк Ринго в стиле Тюдоров и несколько хозяйственных построек представляли историческую ценность, поэтому Ринго обязан был поддерживать здания в приличном состоянии и время от времени «принимать» инспекторов из National Trust. Вряд ли сквайр елизаветинских времен мог мечтать о столь многих разрешенных нововведениях — сауне, бассейне и неизменной бильярдной с грязными окнами.

Последнюю сольную пластинку, «Imagine», Джон Леннон записал в восьмиканальной студии, в которой не было разве что церковного органа, расположенной в строении, бывшем когда–то часовней. Переименовав студию в «Startling Studio», новый владелец сдавал ее внаем всем желающим; номер, по которому можно было позвонить по этому вопросу, был указан в местном телефонном справочнике. Битломаны, звонившие по этому номеру, натыкались или на автоответчик, или на инженера–менеджера Майка О'Доннелла, который поднимал трубку. Самого же Ринго изредка видели среди прилавков с семенами на рынке Tittenhurst Nurseries.

Как только семья поселилась в новом доме, Морин задалась интересным вопросом: потеряет ли она жилье, если они с Ричи расстанутся? Даже несмотря на еще более комфортные условия, их союз — старых друзей, которые когда–то были любовниками, — был не таким уж счастливым.

Человек, на которого внезапно обрушился успех, как правило, не может быть внимательным мужем, однако причины развода Старки не стоило бы сводить к столь пустяковым истинам. Еще до выхода «Ringo» супруги отдыхали по отдельности — у Ринго появилась возможности крутить интрижки без опасения услышать колкие упреки Морин. Радостно вопя и опустошая одну за другой бутылки шампанского по пути на Багамы, он, Болан и жена Марка так истерично хохотали над комедией Вуди Алена, которую показывали в самолете, что один из пассажиров подошел, стукнул их по головам книжкой, снял с них наушники и велел заткнуться и вести себя прилично. Марк только фыркнул. Старикашка отправился к капитану, и тот подошел к ним, готовый сделать выговор. Марк, Ринго и Джун не могли разговаривать в наушниках, приходилось все время кричать, и всем остальным, должно быть, это было не слишком приятно. Пилот заявил, что к нему поступила жалоба на шум, но в этот момент он посмотрел на экран и расхохотался. Ринго встал, и капитан подошел ближе и сел рядом с Марком. У всех четверых снова началась истерика, а тот человек, который подал жалобу, сам не мог удержаться от смеха, глядя на них. Всю дорогу до Барбадоса компания просто валялась в истерике.

Вернувшись в Tittenhurst Park, Ринго был ошеломлен, когда Харрисон при всех гостях заявил, что он давно и безнадежно влюблен в миссис Старки. Поскольку он и Патти тоже медленно, но верно отстранялись друг от друга, в его намерения входило не доложить о своих чувствах Морин, а скорее оскорбить Патти, которая выбежала из–за стола и заперлась в ванной. Хотя Ринго отреагировал на эту выходку картинной вспышкой гнева, в этот скандальный вечер развязки так и не произошло, и на следующий день он был поражен, насколько легкомысленно он отнесся к этому проявлению, и, что хуже, Старр вскипал от одной мысли о том, что Морин может разделять страсть Джорджа.

Вскоре, однако, все трения между Старром и Харрисоном сошли на нет, и Ринго по–прежнему барабанил на записях друга, когда у него было на это время. Вместе они подумывали о том, чтобы выкупить и Apple и возобновить деятельность компании, пока Харрисон не основал свой собственный лейбл, Dark Horse. В числе пластинок, выпущенных под этой маркой, был и альбом одного из спасенных проектов Apple, «The Shankar Family and Friends», на котором игра Старра и прочих западных рок–н-роллыциков удачно сочеталась со звучанием индийского оркестра — бамбуковые флейты, сароды и все в том же духе, — который Рави Шанкар собрал для сопровождения Харрисона в его неудачном турне 1974 года по Северной Америке.