– Значит, вы закроете Гильдию наемных убийц, сэр?
Все ахнули, в том числе сама Гленда. В ее голове вертелась одна-единственная разумная мысль: «Интересно, в Гильдии шутов еще осталась вакансия кухарки? Платят там немного, зато, несомненно, умеют ценить торты».
Когда она осмелилась поднять глаза, аркканцлер смотрел в потолок и барабанил пальцами по столу.
«Не мешало бы тебе быть поосторожнее, – предупредила Гленда сама себя. – Не распускай язык с господами. Если ты забудешь свое место, они тебе напомнят».
Чудакулли перестал барабанить.
– Отлично сказано, – произнес он. – Засим выслушай же мой ответ.
Он щелкнул пальцами, раздался легкий хлопок, и в воздухе над столом повис маленький алый шарик, распространяя запах крыжовника.
– Во-первых, Гильдия наемных убийц, хотя и смертоносная, не сеет гибель хаотически. Честно говоря, главную опасность они представляют друг для друга. Убийства преимущественно следует опасаться лишь тем, кто достаточно влиятелен, чтобы предпринять попытку самозащиты.
Появился еще один шарик.
– Во-вторых, Наемные убийцы твердо убеждены, что наносить ущерб собственности не следует. Они неизменно учтивы, внимательны и, как известно, не склонны шуметь. Они никогда не помыслят о том, чтобы нанести жертве удар на людной улице.
Возник третий шар.
– В-третьих, они организованны, а следовательно, поддаются общественному контролю. Патриций Витинари особенно за этим следит.
В воздухе повис еще один шарик.
– И в-четвертых, сам патриций Витинари прошел обучение в Гильдии наемных убийц, специализируясь на маскировке и ядах. Я не уверен, что он с тобой согласится. И он – тиран, пусть даже он довел тиранию до такой степени метафизического совершенства, что она превратилась из насилия в мечту. Ему необязательно тебя слушать, поверь. Ему даже необязательно слушать меня. Он слушает город. Не знаю, каким образом, но это факт. Витинари играет на нем, как на скрипке… – Чудакулли помедлил и продолжил: – …как в самую замысловатую игру, какую только можно представить. Город живет не идеально, но лучше, чем когда-либо. Поэтому, я думаю, футболу тоже пора измениться.
Он улыбнулся, заметив выражение лица Гленды.
– Чем ты вообще занимаешься? Боюсь, твои способности пропадают даром.
Вероятно, Чудакулли имел в виду сделать комплимент, но голова Гленды была настолько переполнена словами аркканцлера, что они буквально вытекали из ушей. Она смутно услышала собственный голос:
– Они уж точно не пропадают даром, сэр! Вы никогда не ели таких вкусных пирогов, как мои! Я заправляю Ночной Кухней!
Высокая политика не особенно интересовала большинство присутствующих, зато волшебники твердо знали, что такое вкусный пирог. Гленда и так уже стала центром внимания, но теперь интерес еще усилился.
– Правда? – спросил заведующий кафедрой бесконечных штудий. – А мы думали, это та, хорошенькая.
– Неужели? – бодро отозвалась Гленда. – Нет, это я.
– Кто же печет тот чудесный пирог с сыром и горячими пикулями?
– «Пирог пахаря»? Я, сэр. Мой собственный рецепт.
– Как тебе удается сделать так, чтобы маринованные луковки остались твердыми и хрустящими после печки? Уму непостижимо!
– Это мой рецепт, сэр, – твердо повторила Гленда. – Если я кому-нибудь расскажу, он перестанет быть моим.
– Верно подмечено, – добродушно заметил Чудакулли. – Мастеров не расспрашивают о секретах ремесла, это просто неприлично. А теперь я объявляю конец нашему заседанию, хотя чему тут на самом деле настал конец, мне предстоит понять позже… – Он повернулся к Гленде. – Спасибо, что заглянули сегодня, мисс Гленда, и я не стану спрашивать, отчего молодая особа, которая работает на Ночной Кухне, разливает чай ближе к полудню. Вы больше ничего не хотите нам посоветовать?
– Ну… если вы спрашиваете… нет-нет, я зря начала…
– Сейчас не время смущаться!
– Э… это касается ваших цветов, сэр. То есть вашей формы. Красный и желтый – это хорошо, больше никто не носит такое сочетание, но, если не ошибаюсь, вы хотите, чтобы на футболке спереди стояли две буквы О? То есть ОО? – она помахала рукой в воздухе.
– Да, ты совершенно права. В конце концов, так называлась наша славная старая команда, – Чудакулли кивнул.
– Вы уверены? Я понимаю, вы приличные люди и все такое, но… короче говоря, на вас будет надпись как на двери уборной. Поверьте, все именно так и подумают.
– Ох, боги, сэр, она права, – сказал Думминг. – Это будет смотреться самым курьезным образом…
– Да как же должен быть устроен мозг у человека, чтобы усмотреть черт знает что в двух обыкновенных буквах? – сердито поинтересовался профессор самых современных рун.
– Не знаю, сэр, – ответила Гленда, – но у всех, кто ходит на футбол, мозги устроены именно так. Болельщики будут дразниться. Они обожают придумывать прозвища.
– Подозреваю, вы правы, мисс, – сказал Чудакулли, – но в прежние времена, когда я греб в университетской команде, у нас никогда не было проблем из-за названия.
– Любители футбола намного грубее в выражениях, сэр, – заявил Думминг.