Ринсвинд, Коэн и волшебники. Книги 1-8

– Да брось! Куриные яйца в тысячу раз больше! И Пекс находится в специально выстроенном помещении, а не рассредоточен случайным образом по всему университету. Профессор Турнепс знает, что делает, и даже ты, Наверн, должен признать, что в реку прогресса впадают тысячи ручьев!

– Но не все они берут свое начало в вашем треклятом Коксфорде!

Они яростно взглянули друг на друга. Профессор Турнепс высунул голову из-за угла и поспешно втянул ее обратно.

– Наши отцы уже швырялись бы огнем, – заметил Генри.

– Намек понял, – ответил Чудакулли. – Впрочем, должен заметить, наши отцы не были волшебниками.

– Это да, – сказал бывший декан. – Твой отец, если не ошибаюсь, был мясником.

– Совершенно верно. А твой выращивал капусту.

На мгновение наступила тишина. Потом бывший декан спросил:

– Помнишь тот день, когда мы оба поступили в Незримый Университет?

– Мы дрались как черти, – сказал Чудакулли.

– Славное было время, как вспомнишь, – произнес декан.

– Ну, с тех пор немало воды утекло, – сказал аркканцлер. Помолчав, он спросил: – Хочешь выпить?

– Не возражаю, – ответил бывший декан.

– Значит, вы тут пытаетесь играть в футбол? – поинтересовался Генри, когда они величественно шествовали в кабинет аркканцлера. – Я видел что-то такое в газете, но решил, что это шутка.

– Почему, скажи на милость? – спросил Чудакулли, открывая дверь Большого зала. – У нас прекрасные спортивные традиции, насколько тебе известно.

– Традиции убивают всякое стремление. Будь разумен, Наверн. Говорят, горбатого не отмоешь добела, но, полагаю, еще труднее ему напялить горб, который он носил сорок лет назад. А, вижу, мистер Тупс по-прежнему с вами?

– Э… – начал Тупс, переводя взгляд с одного на другого.

Думминг Тупс некогда получил сто баллов из ста, придя на экзамен по предвидению днем раньше. Он замечал грозовое облачко, когда оно только начинало расти.

– Как там футбол, старина?

– По-моему, все очень хорошо, аркканцлер. Приятно видеть вас вновь, декан.

– Аркканцлер, – ласково поправил бывший декан. – Хотел бы я посмотреть, что будет, если против вас выступит мой университет.

– Между прочим, у нас отличная команда, – заметил Чудакулли. – Хотя мы и собираемся сыграть первый матч против местных, впоследствии я с огромным удовольствием поучу Коксфорд кое-каким трюкам на поле.

К тому времени они достигли середины зала, и их присутствие – что вполне предсказуемо – остановило игру.

– Аркканцлер, мне кажется, было бы горазло лучше… – начал Думминг, но его голос потонул в одобрительном реве, который раздался со всех сторон.

– На что сыграем? – спросил Генри, улыбаясь толпе.

– На что? – вскинулся аркканцлер. – В каком смысле – «на что»?

– Мы ведь взяли не один приз за греблю, когда были молоды, помнишь?

– Не сомневаюсь, патриций придумает подходящую награду.

– В Синей столовой вот-вот подадут угощение, – произнес Думминг с отчаянной, вымученной бодростью. – Пирог, разумеется, а также, если не ошибаюсь, оригинальный ассортимент карри.

Во многих случаях это бы сработало, но два почтенных волшебника не сводили друг с друга яростных глаз и не отступили бы даже при виде «пастушьего пирога».

– Но нас, настоящих мастеров, не интересуют пустяковые побрякушки – кубки и медали, правда? – спросил Генри. – Нам подавайте побрякушки побольше и посущественней, да, Наверн?

– Тебе нужна Шляпа, – бесстрастно ответил Чудакулли. Воздух буквально гудел.

– Да. Конечно.

Воцарилась угрожающая тишина, в которой происходил поединок воли. Думминг Тупс решил, что раз он занимает в университете двенадцать важных должностей, то теоретически в одном лице представляет целый комитет и, следовательно, очень умен, а значит, должен вмешаться.

– А ваша ставка, де… сэр?

Чудакулли слегка повернулся к нему и прорычал:

– Только через мой…

Среди старших волшебников послышалось какое-то шевеление, и до Думминга донесся обрывок фразы:

– …вот именно.

– Я запрещаю! – воскликнул Думминг.

– Запрещаешь? – переспросил Генри. – У тебя еще молоко на губах не обсохло, юный Тупс.

– Совокупное количество должностей, которые я занимаю в университетском совете, теоретически означает, что я его полностью контролирую, – заявил Думминг, стараясь выпятить впалую грудь, пусть даже она была не создана для выпячивания. Но ему придавал сил праведный гнев и изрядная толика ужаса при мысли о том, что будет, когда он выдохнется.

Спорщики слегка расслабились в присутствии червя, который вдруг поднял голову и заговорил.

– Неужели никто не заметил, что в твоих руках сосредоточена такая власть?