Рип Винклер

— Все, что я знаю. Клянусь здоровьем родителей.

— У тебя есть какие-нибудь соображения, откуда мог быть этот незнакомец.

— Я, я не знаю, но иногда в его разговоре проскакивали странные слова и небольшой акцент. Обычные люди его не слышат, но у меня слух наметан…

— Ну! — нетерпеливо прикрикнул Рип.

— Я думаю, что он не из наших, не с окраинных миров, — торопливо затараторил Фаддах. — Только в одном месте так говорят.

— Где?

— В Империи…

— Ты что-то путаешь, старик. В Империи нет рабства, наоборот, она всячески борется с работорговцами. Зачем кому-то в Империи за большие деньги покупать рабов, а потом их еще куда-то везти.

— Н-не знаю ну, может быть, мне это просто показалось. Я человек маленький.

— Ладно, и на том спасибо, живи пока, но о нашем разговоре никому ни слова.

Фаддах наконец понял, что никто его лишать жизни не собирается, даже, более того, и грабить не будут, поэтому уже радостно закивал головой.

— Конечно, конечно, благородные господа, я буду нем как рыба.

Покидал офис Рип в мрачном настроении. Посещение Фаддаха, вопреки ожиданиям, не разрешило, а, наоборот, прибавило вопросов к тайне, окружавшей его, но по крайней мере хоть что-то выяснилось…

Человек со шрамом на правом запястье. Среди прошлых знакомых Винклера такого не было. Во что бы то ни стало его необходимо найти, но где… в Империи…

По ночному городу шли трое людей. Мало ли кто бродит по тротуарам ночной Каффы. С наступлением темноты жизнь не прекращается, и очередная тройка, как и тысячи других, также могла следовать по своим неотложным делам.

Казалось, ничто не выделяло этих людей из общей спешащей, кричащей, гуляющей и делающей покупки массы. Разве только суровое выражение трех обветренных, видавших многие миры лиц да странно топорщившиеся одежды впереди, ближе к поясу. Если бы не, запрет на ношение оружия после наступления, темноты, то можно было бы подумать, что это выпирают заткнутые за пояс, на пиратский манер, рукоятки бластеров. Однако никто такого не подумал. А если и подумал, то благоразумно промолчал. Чего зря возводить напраслину на законопослушных и тихих граждан, один взгляд на прекрасные одухотворенные лица которых с тяжелыми нижними челюстями, шрамами, полученными явно не во время бритья, и злобно блестевшими в темноте глазами вызывал в любом прохожем умиление и наводил на самые радужные мысли. А их — во всяком случае, двоих из них — массивные фигуры с бугрящимися мускулами и олаками размером с мяч для игры в баскетбол лишь подчеркивали общее приятное впечатление.

Даже то, как они шли, совсем легонько расталкивая своими нежными руками попадающихся на пути столь благородных господ — различных подозрительных типов, при этом бормоча что-то сквозь зубы, наверняка извинения, — поднимало авторитет троицы в глазах случайного, наблюдателя, буде такой нашелся бы.

Троица свернула с оживленной улицы в тихий кваро тал, где жили наиболее зажиточные люди города да и всей планеты. Наверняка благородные господа, утомленные толчеей, решили в тиши и спокойствии полюбоваться архитектурными тонкостями раскинувшихся дворцов.

Путники подошли к высокой каменной ограде одного из особняков и замерли чуть в отдалении, наслаждаясь открывающимся с их места прекрасным видом архитектурного комплекса, принадлежащего графине Нивелин.

— Эй, капитан, ну долго нам еще торчать здесь на сквозняке? Моя задница того и гляди покроется ледяной коркой, — сказал один из здоровяков, обращаясь к высокому человеку, третьему в их команде.

— Заткнись, Мэт, — ответил тот, которого звали капитан, — будешь стоять столько, сколько потребуется, а задница у тебя достаточно жирная, чтобы выдержать холод снежного Бергиона.

Второй здоровяк только что-то неопределенно хмыкнул, так же как и два его дружка, напряженно всматриваясь в направлении дома.

— А куда хоть глядеть-то, — не унимался тот, которогозвали Мэт. — Тут окон, как зубов у Волькского кашалота. Может, оно вообще с другой стороны мигать будет, а мы только зря замерзнем, глаза выпяливши.

Но тут в верхнем окне одной из башен что-то слабо сверкнуло. Точка света. Она мигнула, погасла, затем еще раз, посветив подольше, а после еще два коротких.

— Это нам, — сказал капитан, — пошли.

Троица дружно двинулась вокруг забора. Пройдя довольно приличное расстояние, ночные любители заглядывать в чужие окна замерли у небольшой, едва заметной с улицы, к тому же скрытой зарослями кустарника металлической дверцы.

Ждать пришлось недолго. С той стороны что-то скрипнуло, за этим послышался звук открываемого замка, и тяжелая дверь сдвинулась в сторону. Без лишних слов все трое юркнули в образовавшийся проход.

За дверью их ждал, сверкая в темноте перепуганными глазами, невысокий человек.

— Куда? — спросил у человека капитан, тот, молча махнув рукой, направился вглубь, увлекая за собой ночных гостей.

Человек с той стороны забора двигался на редкость плавно и грациозно в отличие от грубой размашистой поступи своих сопровождающих.

Шли молча, стараясь не шуметь.