Риса

  И всякий, кто его слышал, понимал, что лес живёт. Что в лесу прокладываются новые звериные тропы, рождается новая жизнь. Кто-то умирает. А кто-то крупными глотками утоляет великую жажду, наслаждаясь ледяной и безконечно чистой водой лесного ручья или тайного родника, упрятанного за большим тёмно-красным валуном.

  Белогрудый хотел вскочить, но Риса ему не позволила, придержав лапой. Это понял и Рыжий. Риса знала, что Большой Уг, в общем, безобиден. Однако не всегда. Сейчас, когда он издавал свой боевой клич, ему нельзя попадаться на глаза. Потому что он мог любого, кого увидит, принять за противника. И убить. Сокрушительным ударом тяжёлого переднего копыта или своими широкими, твёрдыми, как можжевеловый корень, рогами.

  Рыси лежали в густом кустарнике и, приподняв головы, наблюдали. Неподалёку на склоне холма стоял этот крупный лось. Они хорошо видели через сплетения ветвей, как он нетерпеливо сильными ударами передних ног рыл землю. Его тяжёлая голова была низко опущена, большие глаза налились кровью, тёмно-рыжая шерсть на холке встала дыбом. Он ждал соперника. И тот пришёл. Глухо, басисто и протяжно крикнул он что-то злое и, ломая кусты, с шумом выскочил на тропу навстречу Угу. Когда они ударились рогами, казалось, хвойные лапы, нависающие над тропой, вспыхнут от искр. Треск от этого удара - рогами в рога - был такой сухой и пронзительный, словно неожиданная молния поразила соседнюю сосну. Противник Уга был моложе и почти такой же крупный. Оба они изогнулись и напряглись. Каждый хотел сначала сдвинуть, а потом смести соперника с этой узкой тропы, по которой победно должен пройти только один. Выпуклые мускулы быков на груди, на спине и на бедрах вздулись и набрякли. Копыта их начали уходить в землю.

  Затаив дыхание, рыси следили за этой свирепой битвой двух гигантов. Это была ещё одна тайна жизни, которую родной лес открывал рысятам. Тайна соперничества, борьбы в своём племени.

  Быки ещё стояли в предельном напряжении, ещё ничего вроде бы не изменилось, но вдруг в какой-то момент стало ясно, что Уг победил. В следующее мгновение у соперника вдруг подогнулись ноги, он попытался отпрянуть назад, оступился, упал на бок, вскочил, суетливо и неуклюже перебирая ногами, разбрасывая в стороны комья земли. Большой Уг не преследовал его. Лениво и несильно поддав ему рогами в бок, Уг, высокомерно задрав морду, прошёл по тропе несколько шагов следом. Остановился, презрительно скривив коричневые с фиолетовым отливом губы, фыркнул и из огромных ноздрей, нависающих над губами, со свистом выпустил пар. Это был вздох облегчения или просто усталости. Затем он, ещё возбуждённый, высоко задирая передние ноги, неторопливо прошествовал по тропе и скрылся за елями, где, должно быть, ждала его подруга, невидимая отсюда, с рысьей лёжки.

  Когда Большой Уг ушёл, Риса повела рысят в другую сторону. Безшумно вышли они на опушку, слушая рассветную тишину. После битвы, которую они наблюдали, лес показался им притихшим, замершим перед началом нового дня. Восходящее солнце сделало особенно яркими осенние цвета листьев, трав, стволов, земли. Лес словно пылал, и совсем неслышно скользили три рыси. Они ступали так, что даже листья - хрупкие и звонкие - почти не шуршали под их ногами.

  В этот день Рыжий впервые поймал тетерева. Белогрудый уже ловил тетеревов, да и других птиц он ловил чаще. Он осторожнее брата подползал к будущей добыче и стремительно нападал. Рыжему охота на птиц давалась труднее. И только сегодня поймал он эту, такую желанную, крупную птицу. Тяжёлый косач с чёрным, отливающим синим перламутром оперением и изящной лирой широкого хвоста - большая награда рысёнку за долгое, почти непосильное для него терпение, которое он проявил, когда, прилипая к земле, полз так медленно, что сам едва замечал своё передвижение. И почти не дышал, пока полз.

  Птица лежала на жёлтой траве осени. Риса и рысята рвали её на части. За едой рысята уже не ссорились. Мать не позволяла.

  Увядающий осенний лес притих. Он стал спокоен и задумчив. И чуден не только своими ослепительными красками... Облетая, лес обновлял свою жизнь, готовился обрести новую молодость с приходом весны. Опадающие листья позже, растворяясь в земле, дадут пищу корням, корни крепче обнимут родную землю за её доброту, за её мудрость, которая не щадит листья ради всего дерева, ради жизни.

  Всегда горько видеть погибшую птицу, но в лесу ничего не происходит зря. И, погибая, птица тоже даёт жизнь. Так же, как и листья, дающие жизнь корням после своей смерти, она погибает ради жизни другого зверя или птицы, которые тоже являются частью леса, его необходимой живой частью, его листьями.

  8. РАССТАВАНИЕ

  Ночь была светлой. Самой луны не было видно, но её свет струился через тонкую пелену облаков, и лес казался пронизанным насквозь этим мягким бледным светом.

  Давно уже был подо льдом и снегом ручей Рисы. Высокие снега отражали свет невидимой луны, и ночь казалась ещё светлей.