Rise 2. Эра Света (СИ)

Так что Амарантайн стояла, неловко сжимая медсканер скафандровой перчаткой, оглядывала ряд камер, и пыталась заставить работать свой чувственный взгляд на мир. Чувственный взгляд на мир сейчас передавал ей ту же картинку, что и остальным: это был еще один отсек, уцелевший благодаря вакууму, с пятьдесят одной рабочей камерой, в шести из которых люди все-таки умерли. Лее-Лас пробежался и нарисовал им на пыли кресты, «вычеркивая» из картины исследования. Из прочих отличий было только то, что отсек находился совсем рядом с командным центром. До превращения базы в колыбель, а с течением времени — в гробницу человечества, он был чем-то вроде бункера и защищен лучше других отсеков с камерами.

— Медицинский сканер не опознает точную причину, почему в этих рабочих камерах лежат мертвые, в то время как другие выжили, — изрекла эврская Лекс, показывая на камеры, которые «крестил» Лее-Лас. — Нельзя сказать, как этот вывод повлияет на наше общее заключение.

— Почему нельзя? Можно, — не согласился хеленимский Лекс. — Во время длительного сна люди в камерах погибают по разным причинам, и одной из этих причин может быть то, как именно камера поддерживает человека в гибернации. Например, там может быть вредный побочный эффект. Он допускается для восьмидесяти лет нахождения в гиберкамере, но тысячелетнее воздействие оказалось фатальным. Может, выжившие после тысячелетнего воздействия тоже нежизнеспособны — проснутся, но вскоре все перемрут?

— Каковы будут предложения? — спросил Ланс.

— Затащить какой-нибудь трупешник в корабельный медсканер, более высокое разрешение сканирования может выявить точную причину, — хмыкнула Лекс.

— Тогда уж тащить в медотсек кого-нибудь живого прямо в камере, чтобы медсканер сделал выводы о его жизнеспособности, — задумался Лекс.

— Это при условии, что гиберкамера не исказит результаты сканирования, — добавил Ланс.

— Можно было бы отдать механикам пустую камеру, чтобы разобраться с принципом работы, но они не специалисты по ним, тем более по таким древним… — нерешительно предложил Лее-Лас.

Все дружно повернулись к Амарантайн.

Она замялась. Что она могла предложить? Разбудить на пробу кого-нибудь с самыми обнадеживающими жизненными показателями и проверить — помрет, не помрет? Так просто распорядиться человеческой жизнью?

— Этот отсек похож на бункер, — нерешительно начала она. — Защищен лучше других.

— Защищенность самого отсека не сыграла никакой роли, если шесть из пятидесяти одной…

Лекс хлопнул Лекс перчаткой по шлему, и та замолчала.

— Продолжай, — попросил он.

— Ну, социальное неравенство было сильнее, — промямлила Амарантайн, уже совершенно не уверенная в том, что несет. — В самый защищенный отсек могли положить самых «элитных» пассажиров. Не только монархов, но и сильных магов, потому что их уважали наравне с монархами, и сами монархи часто были сильными магами…

Ланс скептически переглянулся с Лекс.

С Лексом же произошло нечто иное: он умудрился подпрыгнуть в своем громоздком скафандре для открытого космоса.

— Магия! — осенило его. — Чем бы мы ни исследовали и куда бы ни пихали этих людей, у нас останется один неизмеряемый жизненный показатель! Если они все здесь «элитного» социального положения, то, за вычетом немногих, должны быть сильными магами, которых на территории Магикса снова наполнила магия!

— В плане чего важна эта магия? — не разделила Лекс радости своего тезки.

— Ну, они же маги! — замахал руками хеленимский медик. — Они гораздо глубже взаимодействовали с магией, чем нынешние жители Ллуральской Федерации, пробудившие в себе дар. Это их неотъемлемая жизненная энергия, которая быстро поставит на ноги после пробуждения!

— А как это повлияет на наше заключение? — не понял Лее-Лас.

— На общее заключение никак не влияет, но если люди начнут помирать после пробуждения, то сильные маги могут не помереть!

— Иссле-е-едователи, — презрительно протянул Ланс. — Давайте не будем так сильно верить в волшебство и займемся наукой?

— Ну и не верьте, — обиделся Лекс, отходя к Амарантайн. — У тебя в команде кто-нибудь разбирается в древних монархах?

Она пожала плечами.

— Ксан! — позвал он. — Или кто там отслеживает нас с корабля?

— Ксан, — подтвердили в динамике.

— Нам нужно, чтобы этих людей увидел Даймонд!

— Кто такой Даймонд и в каком смысле увидел? — не поняла Ксан.

— Аналитик на Эвергрине! Выведи ему изображение с наших камер и подключи к разговору, вдруг кого-то в лицо узнает!

— Попытаюсь, — вздохнула капитан Эвра.

— Ксан, а механики что решили? — спросила Амарантайн.

— Всех подробностей не скажу, механиков Аервиль на Эвре отслеживает, но они уже готовят двигатель к запуску, — ответила Ксан, чем-то шурша и щелкая. — У нас нет выбора, надо уводить отсюда астероид. Не уничтожать же нам тех, кто явится сюда проверять, как ахелены выполнили приказ?

— Логично, — согласился Лекс, подходя к ближайшей камере и разглядывая седобородого старика с суровым смуглым лицом. Кажется, Амарантайн не ошибалась насчет статуса этих людей: в полуразвалившихся лохмотьях угадывалась когда-то богатая одежда.