Читаем Ришелье полностью

Впоследствии Ришелье стал образцовым епископом, но, управляя бедным диоцезом, не мог удовлетворить свои амбиции. Люсон был лишь отправным пунктом для возвращения в Париж, к королевскому двору в подходящий момент. Убийство Генриха IV 14 мая 1610 года[6] дало ему шанс вырваться из провинциальной тихой заводи. Сыну короля и наследнику, Людовику XIII в это время было всего девять лет, слишком мало, чтобы управлять страной. Королева-мать Мария Медичи стала регентшей до совершеннолетия Людовика. В тринадцать лет он был провозглашен королем Франции. Смена режима была знакома французам, многие из которых хорошо помнили гражданские войны[7] в период несовершеннолетия Франциска II и регентства Екатерины Медичи. В июне 1610 года, когда провинциальные губернаторы готовились к возможным новым бунтам, Ришелье вернулся в Париж. Он навестил членов администрации, не сомневаясь, что сможет снискать их расположение, и прочитал несколько проповедей. Но, казалось, никого не заинтересовал. Сюлли и другие министры покойного короля все еще возглавляли правительство и для новичков время еще не пришло.

Итак, Ришелье вернулся в свой Люсон, откуда следил за событиями в столице и старался снискать расположение высокопоставленных лиц, предлагая им помощь и раболепно уверяя в своей лояльности.

В конце 1613 года Ришелье снова приехал в Париж и свел знакомство с фаворитом регентши, итальянцем Кончино Кончини, который только что стал маршалом Франции[8]. Он и его жена, Леонора Галигаи, были среди первых получателей многих пенсионов и должностей, которыми Мария осыпала свою свиту после смерти мужа. В течение нескольких месяцев Кончини стал маркизом д’Анкром, правителем Перонны, Руа и Мондидье, генерал-лейтенантом Пикардии и первым камергером. Его стремительное возвышение чрезвычайно не нравилось французской знати. Ришелье же тщательно скрывал презрение, которое испытывал к этому итальянскому выскочке. «Монсиньор, — писал он Кончини, — так как я всегда чту тех, кому обещал служить, так и вам я подтверждаю свою преданность, поскольку скорее выкажу реальную преданность в важных случаях, чем продемонстрирую ее вам в другое время».

Считается, что Мария Медичи была более способной правительницей, чем предполагали историки, истаралась, насколько возможно, продолжать политику Генриха IV. Такая точка зрения не выдерживает фактических свидетельств. Мария была истинной католичкой и другом Испании, и ее политика не нравилась премьер-министру Генриха IV Сюлли, поэтому он подал в отставку в январе 1611 года. Взамен создали комиссию из трех старейшин — Брюлара де Силлери, Виллеруа и Жаннена, — которые не обладали достаточным авторитетом для поддержания порядка среди высшей знати. За отставкой Сюлли последовало «ослабление строгого контроля и поток пенсионов и даров, беспрецедентный с 1594 года». В период между 1610 и 1614 годами регентша истратила почти 10 миллионов ливров на подкуп магнатов. Что еще больше осложнило ситуацию, так это контроль, осуществляемый над регентством женой Кончини, Леонорой. Щедрость регентши к высшей знати могла купить четыре года мира в стране, но в 1614 году это стало бесполезным. В стране прошла волна возмущений знати, начало которым положило восстание Генриха, принца Конде. Он заявил в манифесте, что только Генеральные Штаты[9] могут спасти страну от краха. Во время переговоров Конде возражал не только против контроля над регентством, но также и против намерения регентши женить своего сына Людовика XIII на испанской инфанте Анне Австрийской. Чтобы избежать открытого мятежа, правительство пришло к соглашению с Конде при Сан-Менегульде (15 мая 1614 года). Брак с испанской инфантой был отложен до совершеннолетия короля, в августе были созваны Генеральные Штаты в Сансе, и Конде получил 450 000 ливров для покрытия расходов на восстание. Мемуары Ришелье указывают, что он был невысокого мнения об обеих сторонах. «Это было такое ужасное время, — пишет он, — ведь именно те из высшей знати, кто был наиболее могущественным, разжигали волнения; а в период беспорядков… министры старались спасти свою собственную шкуру, вместо того чтобы обеспечить безопасность страны».

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное