Ришелье

В. Ф. Черч не согласен с этим мнением. На его взгляд, Ришелье был весьма далек от того, чтобы быть политиком макиавеллиевского типа. Религиозный характер французского государства слишком глубоко укоренился, чтобы такое стало возможным. Острая политическая необходимость могла заставить Ришелье прибегнуть к макиавеллневским методам, но, утверждал Черч, «его основополагающие идеалы и цели были совершенно удалены от идеалов, и целей хитрой флорентийки».

После «Дня Одураченных» у Ришелье появилась возможность создать куда более эффективную пропагандистскую машину, чем это было позволено сделать прежде. Он возложил на себя роль «учителя французского народа», окружив свою особу группой послушных писателей. Среди них были Буаробер, Поль дю Шастеле и Жан Шаплен. Прослужив некоторое время (адвокатом) в Руанском парламенте: Буаробер сделался придворным поэтом и кем-то вроде литературного агента кардинала. Ему принадлежала выдающаяся роль в создании Французской академии. Дю Шастеле также был экс-парламентарием. Ришелье постоянно пользовался его услугами, когда ему было нужно ответить своим критикам, и тоже был одним из основателей Академии. Шаплен пришел на сцену Малербу в качестве официального поэта. Он любил подчеркивать свою преданность Ришелье, называя его «этот божественный человек». После 1630 года группа писателей, работавших на Ришелье, в какой-то степени оформилась с основанием Французской академии.

Несмотря на то, что создание Академии бесспорно было задумано для того, чтобы повысить умственный и художественный престиж Франции, оно имело также и политический подтекст. По свидетельству Шаплена, Ришелье был убежден, что лишь его известные слуги должны быть членами Академии. Некоторым он поручал править его речи, другим — проверять теологические сочинения, третьи — писали памфлеты в его защиту. Подобное использование Академии встречало критику в обществе, а парламент выразил свою обеспокоенность по этому поводу, отложив регистрацию патента о ее учреждении. Правительство отрицало, что, учреждая Академию, оно имело в виду какие-то политические arriere-pensee (дивиденды), но общество осталось скептически настроено относительно этих утверждений. Было широко распространено мнение о том, что академики получают плату за поддержку действий кардинала. Самым ранним критиком политической роли Академии был Матье де Морг: «Воистину, — писал он, — я никогда не видел человека более несчастливого в его панегириках, чем Его Высокопреосвященство, которого никогда не уважал ни один честный человек и не хвалил ни один способный и знающий писатель. Он признавал свою бедность в этом отношении и, чтобы справиться с ней, учредил школу, или скорее птичник Сапфо, Академию… Там собралось великое множество нищих, научившихся сочинять фальшивки, маскировать отвратительные поступки и изготовлять бальзамы, чтобы утишить боль от ран, нанесенных обществу и кардиналу. Он сулит продвижение по службе и раздает мелкие подачки этому сброду, который искажает истину из-за куска хлеба».

При всей своей чрезмерности, эта критика была, безусловно, справедлива в той ее части, которая указывала на использование Академии Ришелье в политических целях. К числу основателей Академии относились Поль Э дю Шастеле, Жан Сирмон, Жан де Сильон и Гез де Бальзак, каждый из которых выступал в поддержку Ришелье во время собраний Академии. Прием в ее члены, осуществленный некоторое время спустя, показывал, что кардинал продолжал вплотную заниматься вопросами ее формирования.

1630-е годы ознаменовались также созданием официальной прессы. Французский журнал «Lе Меrcure françois» уже существовал к тому моменту, когда Ришелье пришел к власти. Будучи основан в 1605 году, он представлял собой официальное собрание новостей, относящихся к придворной жизни и к особе короля. С 1624 года вплоть до своей смерти в 1638 году журнал возглавлял отец Жозеф. Но его возможности влиять на общественное мнение были ограничены тем, что журнал появлялся лишь один раз в год. Необходимость в газете, которая бы выходила регулярнее и чаще, привела к созданию «Gazette». Ее издателем был врач и филантроп Теофраст Ренодо, как и Ришелье, родом из Пуату. «Gazette» не была первой французской газетой. Еще прежде нее стал выходить еженедельник «Notivelles ordinaires», издаваемый тремя членами Корпорации печатников и книготорговцев. Они возбудили иск против Ренодо, который обратился за помощью к Ришелье, в результате чего 18 ноября он получил исключительное право на публикацию новостей. Его привилегии были затем подтверждены в феврале 1635 года. Он и его наследники получили право издавать «Gazette» в полном объеме, миролюбиво, постоянно, без страданий или какого-либо беспокойства либо препятствия, вопреки сделанному, напечатанному или нанесенному им ущербу.