Ришелье

Все светское общество бывает или стремится побывать в особняке Рамбуйе: и двор и город. Как и во Французской Академии, как позднее в парижских салонах эпохи Просвещения, здесь установлено одно негласное правило, делающее всех участников равными между собой. Венсан Вуатюр — сын виноторговца, даже если в 1634 году он и стал академиком. Отцом прекрасно поющей мадемуазель Поле был финансист (обессмертивший себя налогом, выплачиваемым королю должностными лицами). «Карлик Жюли», поэт Годо, станет впоследствии епископом. Сменяют друг друга поэты: Малерб, Ракан, Бенсерад, Демаре де Сен-Сорлен, Мальвиль. Здесь принимают некоторых ученых, если только они не педанты: Манажа, Патрю, Вожела. Но присутствие такого количества литераторов — мы чуть не забыли Корнеля и его врага Скюдери — не исключает ни Великую Мадемуазель (старшей дочери дяди короля), ни герцога д’Энгиена и его сестры герцогини де Лонгвиль, ни кардинала де Лавалетта, ни герцогини д’Эгийон.

В посредственном и неудобном особняке мадам де Рамбуйе сумела создать дворец мечты, будивший воображение даже два века спустя после своего сноса. Таким же образом эта женщина символизирует во Франции учтивость, элегантность и утонченность, поскольку, хотя и будучи римлянкой по рождению, она «многое сделала для развития французского языка и литературы» (Н. Аронсон). Она заменила собой двор, недружелюбный и несколько вульгарный. Она привечала буржуазию и литераторов, не обращая внимания на их происхождение. Она со своей грацией и воспитанием была живой связью между двором и городом. «Кружок» прекрасной Артенис один заменил собой Лувр, Фонтенбло и Сен-Жермен.

Третий двор, совершенно очевидно, группируется вокруг Его Высокопреосвященства. Мы уже представляем себе его обрамление — Пале-Кардиналь, подаренный королю в 1636 году, завершенный в 1639 году, более роскошный, чем множество иностранных королевских дворцов, во всяком случае, более функциональный, чем Лувр, и более населенный (Анна Австрийская, овдовев, поспешила переехать в него). Единственной фальшивой нотой является надпись золотыми буквами «ДВОРЕЦ КАРДИНАЛА». Она раздражает Их Величества, вызывает насмешки, кажется дурным тоном.

С этими оговорками образ кардинальской жизни одерживает верх над образом жизни экономного, простого и диковатого короля. У короля есть большая конюшня, которой управляет офицер, главный конюший, называемый «месье Главный». У кардинала также есть большая конюшня (управляемая главным конюшим), в которой собраны самые лучшие верховые лошади, боевые и пажеского корпуса. У короля есть малая конюшня, подчиняющаяся первому конюшему, называемому «месье Первым». У кардинала также есть малая конюшня с первым конюшим, восемьюдесятью беговыми лошадями, пятнадцатью тяжеловозами и пятнадцатью мулами. Эти две службы подразумевают наличие множества конюших, пажей (из хороших фамилий), учителей для пажей, слуг, мальчиков-конюхов, кучеров, конюхов, форейторов, кузнецов — словом, целый мир в миниатюре.

Его Величество располагает штатом военных (почетной стражей, сотней швейцарцев, рейтарами и жандармами охраны, мушкетерами, французской и швейцарской гвардией). Ришелье, «охранявшийся лучше Генриха IV» (Вольтер), также располагает военным штатом, что раздражает Людовика XIII, тем не менее согласного с этим положением вещей. Его Высокопреосвященство охраняется великолепно. У него сто гвардейцев и сто мушкетеров. Это две сотни людей для войны, а не для парадов — преданных, вымуштрованных, прекрасно вооруженных. Они поддерживают свой боевой пыл, провоцируя гвардейцев и мушкетеров короля или отвечая на их провокации[141]. В то время это было постоянным предлогом, чтобы обойти запрещение дуэлей.

Личный штат министра-кардинала более чем значителен. Руководство им осуществляют совместно дворецкий, управляющий и казначей. Главными лицами являются камергер (он же главный интендант и главный духовник), исповедник (подобно предыдущему, у него есть все шансы стать епископом), три духовника, конюший, пять или шесть дворян на службе, один или несколько интендантов, рядовой врач, значительное число секретарей.

Самые ловкие и верные из этих секретарей составляют нечто вроде кабинета — политического и административного — под руководством Дени Шарпантье, королевского секретаря, «воспитанника» кардинала, его первого и личного секретаря[142]. Одним из этих секретарей является шифровальщик, умеющий кодировать и расшифровывать депеши.

Кроме этих офицеров и сотрудников, штат кардинала-герцога включал также двенадцать музыкантов и кучу лакеев, слуг и прислуги. Ни один герцог, ни один банкир не мог соперничать с таким штатом, даже Гастон Французский, брат Его Величества.