Ришелье

Самым верным сторонником Ришелье являлся доминиканец отец Жан-Батист Карре. В 1636 году он пишет кардиналу: «Если генерал нашего ордена настолько забудется, что сделает или скажет что-то против службы Его Величеству или Вашему Преосвященству, отныне мне не останется больше ничего in omnibus et per omnia (обо всем и для всех), как исполнять приказы или повеления Вашего Преосвященства, который станет, если ему того будет угодно, моим генералом». Нетрудно представить ироническое и удовлетворенное хихиканье Его Преосвященства при чтении этого вычурного текста. Зато Ришелье не удивился, получив в свое время от этого же отца Карре «тайный обет послушания usque ad mortem (до гробовой доски)» (Р. Пиллорже), столь же необычный, как и внушающий доверие, столь же редкий, сколь и неканонический. В знак признательности министр-кардинал избрал Карре духовником герцогини д’Эгийон, своей возлюбленной племянницы.

Зато Людовику XIII охотно служат безоговорочно в убеждении, что служат лишь одному хозяину. К несчастью, кардинал плохо переносит этот факт. Он постоянно перетягивает на свою сторону этих неправильных роялистов, этих непокорных монархистов. В случает отказа Ришелье способен заморозить или даже сломать карьеру отказавшегося. В период между 1632 и 1642 годами кажется, что в законах появилась статья об оскорблении кардинала. По этому поводу «Мемуары» Луи де Понти (1676) — «полные правды, наивности и здравого смысла» (мадам де Севинье) — по-настоящему разоблачительны. Самой большой их заслугой являются буквально воспроизведенные слова Ришелье. Конечно, Понти не являлся большим другом кардинала, но этот дворянин, бывший капитан, враг любой лжи, удалившийся в Пор-Рояль к отшельникам, являлся человеком набожным и чрезвычайно честным. Результатом чего явилась сцена, словно сошедшая со страниц «Трех мушкетеров». Действие происходит в сентябре 1642 года, менее чем за три месяца до смерти Ришелье. Маршалы Брезе и Ла Мейлере, друзья Понти и приближенные министра, решили ввести старого вояку в число приближенных кардинала, не слишком расположенного к протеже Людовика XIII. В то время как Понти, не очень верящий в успех предприятия, хранит «глубокое уважительное молчание», маршалы представляют его:

— Монсеньор, вот месье де Понти, которого мы привели к Вашему Высокопреосвященству, раскаявшийся и решивший служить Вам.

Его Высокопреосвященство — не дурак и готов вступить в игру. Он говорит полунасмешливо-полушутливо:

— Итак, господин Понти, до сего дня вы один занимались своей фортуной. Вы полагали, что выиграете в другом месте [подле короля] и лучше поспособствуете своей карьере, но вы ничего не потеряли, явившись к нам.

Скрывая неприязнь и раздражение, Понти все так же уважительно отвечает:

— Я смущен, монсеньор, той честью, которую оказывает мне Ваше Высокопреосвященство, думая обо мне, недостойном. Я был бы счастлив, если бы мне удалось верно исполнить Ваши приказы и оказать Вашему Высокопреосвященству все услуги, на которые я способен. Однако я считаю невозможным оставить службу Его Величеству, не будучи обвиненным Вашим Преосвященством в огромной неблагодарности. Вы и сами знаете, монсеньор, что моя фортуна и жизнь находятся в полном распоряжении короля.

В этом месте, вместо того чтобы уверить, как обычно, что служба кардиналу-герцогу является наилучшим способом прославить монарха, Ришелье внезапно сказал:

— Прошлое, господин Понти, служит лишь для того, чтобы обеспечивать нас лучшими друзьями в будущем. Будущее покажет.

Когда старый вояка доложил Людовику XIII подробности этого разговора, Его Величество не смог удержаться от восклицания:

— Ах, мошенник!

МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ

Я жил бесподобно и правил несравненно.

Анонимные стихи

Великий министр, почему ты не родился в мое время! Я отдал бы тебе половину моей империи, чтобы ты научил меня управлять другой.

Петр Первый

Франция на протяжении своей длинной истории знавала множество государственных мужей, правителей и министров. Среди них известны те, кто не выказывал никакой мании величия: это Хлодвиг, Людовик Святой, Филипп Красивый, Карл VII, Людовик XI, Людовик XII, Франциск I, Екатерина Медичи, Генрих IV, Людовик XIV, Кольбер, Машо д’Арнувиль, Людовик XVIII, Тьер, Клемансо. Ришелье, с его издерганными нервами, сильной волей, страхом смерти, напротив, не смог избежать этой болезни, поражающей политиков. В 1633 году любой внимательный наблюдатель смог бы распознать ее симптомы: достаточно было бы заглянуть в королевский список награжденных. Этот список от 14 мая (5 прелатов и 43 шевалье) достаточно длинный, но в нем все — или почти все — члены клана дю Плесси: этого пожелал король. Но почему?