Ришелье

«Люсон не вошел бы в ранг городов, если бы не тот факт, что он считался епископством» (А. Жувен де Рошфор). Это был большой поселок, наподобие Алета на юге, который прославился благодаря Николя Павильону. Подобно тому же Алету, Люсон находился в самом сердце пустынной местности, между океаном и болотами. Бедными были не только прихожане, но и все Нижнее Пуату, истощенное моральными и материальными ранами религиозных войн. Кафедральный собор находился в «плачевном состоянии»; епископская резиденция была почти непригодна к обитанию. А Ришелье отнюдь не обладал бескорыстием Павильона и его стремлением к бедности [41].

Место проживания (не при дворе, а в своем диоцезе) являлось первым критерием епископского усердия. У Ришелье не было постоянного места проживания. То он пишет о неудобстве своего должностного жилища, пострадавшего сначала от гугенотов, а потом от небрежения его собственной семьи. То бежит от болот, губительных для его хрупкого здоровья, и живет в Куссее, возле Пуатье. С 1610 года он решает сделать своим местопребыванием Париж. Наконец, начиная с 1620 года, он доверяет управление диоцезом викарному епископу Жаку де Флавиньи. Таким образом, он жил возле своего собора лишь с января 1609-го до осени 1616-го, с мая 1617-го до весны 1618-го и еще раз приехал туда в 1619 году. Ж. Бержен, терпеливо проведший эти подсчеты, упоминает о его «нерегулярном физическом участии в делах своего диоцеза при отсутствии какого-либо безразличия или небрежности с его стороны» [42]. Похоже, частые отлучки и краткие появления епископа не мешали ему быть «трудолюбивым администратором». По примеру будущего Ришелье-министра Ришелье-прелат не боялся поручать дела другим, при этом зорко следя за исполнением решений, принимаемых от его имени.

Но тот же разоблачитель частых отлучек Ришелье не боится поставить его в ряд с прославленными епископами того времени. «Он был типичен, — пишет Бержен, — для молодого поколения прелатов, занимавшихся реформой своих диоцезов, открытых новым идеям и методам, принимавших законы и посещавших свои округа». В нашем случае Люсон имел особые заслуги: «в Пуату духовное и пастырское превосходство церкви было неоспоримым», особенно благодаря репутации и европейским блеском академии в Сомюре. Губернатором Сомюра был прославленный Дюплесси-Морней, «папа гугенотов», старинный соратник и друг Генриха IV. Как бы случайно первая проповедь Ришелье в кафедральном соборе Люсона 25 декабря 1608 года, в Рождество, включала в себя евангельский призыв к «всенародному миру».

Было бы ошибкой приписывать будущему кардиналу такие добродетели, как веротерпимость (в лучшем случае он соглашался на гражданскую терпимость) или экуменизм. Разве не опубликовал он в Пуатье книгу в 268 страниц под названием: «Основы вероучения католической церкви, защищаемые от сочинения, адресованного королю четырьмя пасторами так называемой реформированной церкви»? И разве не издаст он у Красуази трактат [43]под названием «Трактат, представляющий наиболее простой и верный способ обращения тех, кто отделился от церкви»? Будучи представителем Контрреформации, если он и мечтал об объединении церквей, то не путем компромиссов, а только после всеобщего обращения протестантов, предложенного в Риме и на Тридентском соборе.

Пока же Ришелье достаточно активно действует в Люсоне, находясь в самом начале своего пути. Он осознает необходимость и срочность реформ. Весной 1609 года он пишет: «Уверяю Вас, я не стану манкировать своими обязанностями, поскольку здесь все находится в таком запустении, что на восстановление потребуется год». Местному духовенству неведом строгий церковный порядок. Многочисленные мощные и богатые монастыри распоряжаются десятками бенефициев. Они получают с них доход, доверив управление знатным дворянам — Суассону, Сюлли, Рогану, де ля Тремую [44]. Если епископ Люсона собирается вести свою игру, он должен «сочетать строгость и такт». Те же самые добродетели позволяют ему если и не приручить кафедральный капитул, то по крайней мере уменьшить его враждебность и стремление к независимости. Такие проблемы и подобные же конфликты были нередки во времена Генриха IV и Людовика XIII. В целом Ришелье решал их достаточно успешно, и эта ловкость не раз помогала ему на протяжении его карьеры.

Лишенному власти над аббатствами и монастырями старинных орденов, молодому епископу Люсона приходит в голову счастливая мысль привлечь в свой диоцез представителей новых и динамично развивающихся орденов. Так, он призывает на помощь капуцинов, а затем ораторианцев. У капуцинов [45]имеется прекрасный монастырь в Фонтене-ле-Конт (диоцез Майезе). Эти проповедники и устроители приютов любимы в народе. В 1609 году они строят в Люсоне небольшую богадельню. На следующий год Арман Жан дю Плесси связывается с отцом Жозефом, который будет играть столь большую роль на протяжении всей его карьеры. Отец Жозеф в 1613 году возглавит капуцинов Турени, но для этого ему придется подождать, когда в Сабль-д’Олонь будет основан первый монастырь ордена.