Ришелье. Спаситель Франции или коварный интриган?

Мишель Дюшен уверен, что кардинал де Ришелье, чьи гордыню и самолюбие явно задели, был о герцоге Бекингэме "дурного мнения". Он считал его человеком "не особенно благородным по рождению, но ещё менее благородным по духу", человеком "дурного происхождения и ещё более дурного воспитания". Он и в самом деле считал, что король Англии напрасно доверил управление государством этому выскочке и пустозвону, слабо представлявшему себе политический и экономический контекст происходивших в Европе событий. Сам же кардинал де Ришелье разбирался в этом самым доскональным образом.

Когда кардинал де Ришелье умер, он так и унёс с собой тайну: на самом ли деле была история с подвесками и правда ли, что он сам был влюблён в Анну Австрийскую?

И вот тут-то мы подошли к необходимости рассказать историю, в которой якобы главную роль сыграла графиня Люси Карлейль, дочь графа Генри Нортумберлендского. По некоторым версиям, именно она стала прототипом знаменитой Миледи, рождённой фантазией Александра Дюма.

Жан-Кристиан Птифис, в частности, пишет:

"Некоторые исследователи полагают, что образ Миледи не был полностью вымышлен. В ней хотели видеть некую леди Карлейль, дочь графа Генри Нортумберлендского. Эта молодая дама много раз приезжала во Францию после смерти своего супруга лорда Хея, графа Карлейля".

Дело в том, что графиня Карлейль была любовницей, точнее, одной из лондонских любовниц герцога Бекингэма. А кардинал де Ришелье ещё во время пребывания бесподобного герцога во французской столице связался с ней и поведал о его новом увлечении. Взбешённая "Миледи" всё поняла с первого слова:

— Конечно же Его Преосвященству известно, — заявила она посланцу кардинала, — что нынче происходят страшные религиозные распри между католиками и протестантами? Но вопрос религиозный — это только ширма, за которой скрываются пучина политических амбиций и стремление захватить власть. Покуда этот мятеж тлеет, беспокоиться не о чем, но если из искры раздуть пожар, его отсветы быстро заставят Бекингэма позабыть о его глупых романах.

Подобные высказывания не должны вводить в заблуждение: сигналом к раздуванию пожара послужили вовсе не политические соображения, а банальная ревность. Англичанка отнюдь не была исчадием ада, и уж тем более — хитроумным политиком, она была просто любящей и страдающей женщиной.

После отъезда герцога Бекингэма из Франции и возвращения королевы Анны в Париж кардинал направил графине Карлейль письмо следующего содержания:

"Так как благодаря вашему содействию цель наша достигнута и герцог вернулся в Англию, то не сомневаюсь, что он сблизится с вами по-прежнему Мне доподлинно известно, что королева Анна подарила герцогу на память голубой аксельбант с двенадцатью бриллиантовыми подвесками. При первом же удобном случае постарайтесь отрезать две или три из них и доставить их немедленно ко мне: я найду им достойное применение. Этим вы навеки рассорите королеву с вашим вероломным возлюбленным, мне же дадите возможность уронить его окончательно во мнении Людовика XIII, а может быть, даже и самого Его Величества, короля Карла I".

Кардинал де Ришелье был уверен, что герцог обязательно будет носить воистину королевское украшение. И тот действительно надел его на первый же придворный маскарад. Однако очень трудно себе представить, чтобы даже обладающая навыками гипноза шпионка могла заморочить голову герцогу Бекингэму настолько, чтобы суметь срезать у него подвески прямо во время бала. Эта деликатная роль могла быть доверена только лицу, примелькавшемуся во дворце и вряд ли вызвавшему бы подозрения. По версии Франсуа де Ларошфуко, работу Миледи сделала любовница герцога графиня Люси Карлейль, супруга английского посла в Париже. В ловкости этой дамы сомневаться не приходится — кардинал де Ришелье всегда отличался тем, что умел подбирать квалифицированные кадры.

Итак, графиня Карлейль раздобыла подвески, но положение спас камердинер герцога. Помогая своему господину раздеться после маскарада, он обнаружил пропажу. А дальше герцог Бекингэм действовал уже самостоятельно. Он мгновенно "вычислил" и воровку, и причины кражи, а затем принял все необходимые меры…

А во Франции события тем временем приняли прямо-таки драматический оборот. Кардинал де Ришелье под предлогом необходимого примирения венценосных супругов предложил королю дать большой бал во дворце, пригласив на него королеву.

Вечером того же дня королева получила письмо от короля:

"Государыня и возлюбленная супруга, с удовольствием и от всего сердца сознаёмся в неосновательности подозрений, дерзких и несправедливых, которые пробудили в нас некоторые события в Амьене. Мы желали бы публично заявить вам, сколь глубоко были мы тронуты явной несправедливостью, пусть и невольной. Посему завтра приглашаем вас в замок Сен-Жермен, а если вы желаете доказать и ваше незлопамятство, то потрудитесь надеть аксельбант, подаренный вам в начале прошедшего года. Этим вы совершенно нас порадуете и успокоите".