Ришелье

Стремление Ришелье осуществлять внешнюю политику неизбежно обусловливалось положением дел внутри Франции: финансовые средства, которыми располагало правительство, не давали возможности проявлять инициативу одновременно во многих местах, особенно если это было сопряжено с необходимостью военной поддержки. Долгое время действия за границей сдерживались в связи с гугенотским мятежом в Ла-Рошели. После его подавления у кардинала были развязаны руки в отношениях с иностранными державами. Радость по поводу наконец-то обретенной свободы была отражена в памятной записке королю от января 1629 года: «Теперь, когда Ла-Рошель пала, — писал он, — король может стать самым могущественным монархом на свете, если пожелает того…». Однако на этом этапе Ришелье был более озабочен тем, чтобы сдерживать активность испанцев в Италии, нежели беспокоиться по поводу усиления власти императора в Германии. «Наша единственная, непременная задача, — писал Ришелье, — ограничить рост могущества Испании». В то же самое время он был убежден в необходимости проведения масштабной внешней политики: «Франция должна позаботиться об укреплении своего внутриполитического положения и о проникновении во все сопредельные страны, с тем чтобы защитить их от испанского диктата, когда тому представится случай… Мы должны подумать об укреплении обороны Меца и о том, чтобы добраться до Страсбурга для обретения выхода в пределы Германии. Но, — продолжал он, — этого можно будет достичь лишь в течение долгого времени, проявляя величайшую сдержанность и действуя осмотрительно и тайно».

В общих чертах, в антигабсбургской внешней политике Ришелье не было ничего нового: ее истоки следует искать по меньшей мере в 1521 году, когда французский король Франциск I объявил войну императору Карлу V, бывшему тогда государем Нидерландов, Франш-Конте, Священной Римской империи, Испании, отдельных земель Италии и Нового Света. Еще никогда, со времен Древнего Рима, не существовало гегемонии, подобно этой, и Франция почувствовала себя униженной. Конфликт царствующих домов Валуа и Габсбургов вылился в вооруженную борьбу, главным образом на территории Италии, и практически не прерывался до 1559 года, когда взаимное истощение сил и обоюдное желание начать борьбу с ересью привели обе стороны за стол переговоров. На протяжении второй половины XVI века Франция была слишком увлечена своими гражданскими войнами, чтобы возобновить борьбу с Габсбургами. К тому времени Карл V отрекся от престола и разделил свою империю на две части: Священная Римская империя перешла по наследству его брату Фердинанду I, а все прочее — его сыну Филиппу II. Таким образом, ко времени прихода Ришелье к власти существовали две ветки Габсбургской династии: одна — в Вене во главе с Фердинандом II; другая — в Мадриде во главе с Филиппом IV. У них было немало общих интересов, среди которых особенно выделялась защита католической веры от протестантизма. Однако было бы ошибкой полагать, что они всегда желали помогать друг другу.

Международные отношения в начале XVII века во многом были предопределены событиями предшествовавшего столетия. Среди них особенно важными явились протестантская Реформация и Нидерландское восстание. Реформация разрушила единство христианского мира. В то время некоторые страны, такие как Англия и Швеция, официально стали протестантскими державами, другие — Франция, Испания и Священная Римская империя остались верны католичеству. Этот выбор, однако, редко решался мирным путем. Во Франции лишь значительное меньшинство королевских подданных, как мы уже видели, признало кальвинизм в качестве своей религии, отказ короны проявить терпимость по отношению к ним явился одной из причин так называемых религиозных войн, буквально раздиравших нацию с 1562 по 1598 годы. В империи ситуация осложнялась политической раздробленностью страны. Хотя император формально являлся главой правительства, реальной властью обладали около пятидесяти духовных лиц и тридцати светских князей. Наиболее значительными из них были семеро электоров (избирателей императора. — Ред.): герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский, король Богемии, граф Пфальца и архиепископы Майнца, Трира и Кельна. За ними следовали наследственные князья, вольные имперские Города и множество более мелких владетелей. Многие из них стали протестантами, в то время как прочие остались католиками. Согласно Аугсбургскому миру (1555 г.)[64], каждый князь получил право обратить подданных в свою веру.