Риск

– Да неужели? – повторяет он, в этот раз растягивая каждую гласную. Потом машет в воздухе своим «айфоном». – Мне достаточно будет отправить ей сообщение о том, что ты сказала про нее какую-нибудь гадость, и она будет взрывать твой телефон.

Саммер бледнеет.

– Ты не посмеешь.

– Так я и думал.

Официант приносит нам водку, но мы решаем дождаться Хантера. Он плюхается на сидение рядом со мной и тянется за своим стаканом. Мы поднимаем шоты, даже Холлис, взгляд которого вновь прикован к телефону. Под каблуком, это точно.

– За нашу победу над Гарвардом в финале! – говорит тост Нейт.

Водка выжигает дорожку от горла до самого желудка. Уф! Я и забыла, как сильно она на меня действует. Почему-то сильнее, чем любой другой алкоголь.

– Бе-е-е, на вкус как дерьмо, – жалуется Холлис. – Ненавижу водку. И ненавижу эту песню. Ты это выбрала? – спрашивает он Саммер, когда в баре начинает играть «Shake it off» Тейлор Свифт.

– А что не так с Ти-Свифт? – возмущается она. – Мы любим Ти-Свифт.

– Нет, мы не любим Ти-Свифт, – напоминает он ей. – Мы любим «Титаник». Мы любим «Семейство Кардашьян». Мы любим «Соланж». Но, черт подери, не Ти-Свифт…

Его перебивают подошедшие к нашему столику Джесси и Кейти. Они одеты, наверное, хотят попрощаться с нами. Но вместо этого Джесси, кипя от ярости, обращается к Нейту:

– Пойдем на улицу. Прямо сейчас.

Я тут же настораживаюсь. Молоденькие парни обычно не выкрикивают приказы капитанам своей команды.

– Все нормально? – с беспокойством спрашивает Саммер.

– Нет. Идите и сами посмотрите. – Сказав это, Уилкс резко разворачивается и сердито марширует к выходу.

Я смотрю на Кейти.

– Что происходит?

Она лишь вздыхает и говорит:

– Мальчишки и их машины. С ними лучше не шутить.

Ой-ой.

Когда наша компания выходит на улицу, Джесси уже ушел вперед. Его черно-серебристая куртка развевается на ветру. Мне без труда удается узнать его машину.

Эдакий белый зефир.

– Боже мой, – шепчет Саммер.

У Джесси черная «Хонда-Пайлот». Но только теперь она целиком белая, спасибо пене для бритья. Или это взбитые сливки? Когда мы подходим к машине, я опускаю мизинец в белую субстанцию и подношу к носу. Пахнет чем-то сладким. Засунув палец в рот, убеждаюсь, что мы имеем дело со взбитыми сливками.

– Это дело рук мудаков из Гарварда, – заявляет Джесси, его лицо искажено от ярости. – И нам нельзя спустить им это с рук! Я еду туда.

– Нет, ни в коем случае! – велит Нейт.

Глаза второкурсника вспыхивают.

– Почему нет? Нельзя вот так просто глумиться над моей собственностью!

– Это идиотский развод, Уилкс. Если ты поедешь в Кембридж и устроишь там черт знает что, или хуже того, сам выкинешь подобную глупость, то мы скатимся до их уровня. А мы куда лучше них. Мы – взрослые мужчины.

У Джесси лицо красное как помидор. Сейчас он мало чем напоминает взрослого мужчину. Он всего лишь девятнадцатилетний парень с изуродованной машиной. Я его понимаю. Это полный отстой. Но Нейт прав. Месть – это не выход.

– Откуда ты знаешь, что это был Гарвард? – не могу удержаться от вопроса я.

Джесси вкладывает мне в руку листок разлинованной бумаги.

– Это было под дворником на лобовухе.

Саммер заглядывает мне через плечо, пока я разворачиваю записку. Мне приходится сдержать вздох, потому что послание, написанное там, предельно ясно.

«Захватите сливки для нашего победного торта в финале!»

20 Бренна

Тук-тук-тук.

Я не обращаю внимания на стук дождя. Не помню, когда он начался, но точно уже после того, как я вернулась домой из «Малоун». Я была увлечена домашним заданием, но сейчас этот звук уже начинает меня раздражать. С другой стороны, дождь смоет взбитые сливки с машины Джесси Уилкса, и он перестанет убиваться из-за нее.

Тук-тук.

Вдруг жужжит мой телефон.

Джейк: «Пожалуйста, только не говори мне, что я бросаю камушки в окно спальни Чеда Дженсена».

Я мигом сажусь. О чем это он, черт бы его побрал?

Я немедленно набираю его номер.

– Ты стоишь под моим окном?

– Ага, значит, ты все-таки слышала меня, – ворчит он, – и решила просто проигнорировать.

– Нет, я слышала лишь стук в окно и решила, что это дождь.

– Разве дождь так стучит? Мне кажется, он барабанит.

– Засунь эти «барабанит – не барабанит» себе в задницу, Джейк.

Он хрипло смеется.

– Так ты впустишь меня или как?

– А ты не мог позвонить в дверной звонок, как все нормальные люди?

– Хочешь, чтобы я позвонил в дверной звонок? Да без проблем! – насмешливо отвечает он. – Конечно, сейчас…

– О, заткнись! Папа в гостиной смотрит телик.

– Я знаю. Видел его через окно. Поэтому и выбрал камушки.

Я соображаю, как же мне впустить его. Невозможно подняться по лестнице, не пройдя мимо гостиной. Но даже если у него получится, этот викторианский особняк такой старый и скрипучий, словно дом с привидениями, и четвертая и пятая ступенька нещадно трещат. Это наша сигнализация.

– Э-э-э… Думаю, ты можешь попасть в дом, только если заберешься по водосточной трубе и залезешь в мое окно.