Риск эгоистического свойства

   – А вам, девушка, положено лежать! – опередила инициативу Катерина. – Никакого балета! Постельный режим!

   – Да я себя хорошо чувствую, – заныла просительно Соня.

   – Лежать! – отрезала Катерина.

   Ладно, попьет чайку, пока господин Бойцов «отужинает». И только одна тема: здоровье Сони!

   «И не смотри ему в глаза!» – дала себе мысленный приказ Катерина.

   Ничего, нормально! Справилась, и тему, и лицо ей удалось выдержать, как и установку, запрещающую прямые взгляды.

   Эвакуация больной этажом выше прошла удачно, невзирая на Сонины капризы, с просьбами оставить ее у Катерины Анатольевны, ей здесь «веселее».

   Вернувшись от соседей, Катерина заперла дверь, послонялась по квартире, не понимая, отчего ей так неуютно. Прислушалась к себе и призналась, что воцарившаяся тишина и долгожданный покой давят ей на мозг. Она включила телевизор, сделав звук погромче, и отправилась в кухню пить чай.

   Чай, несправедливо закинутый в сердцах журнал, найденный за креслом в спальне, бубнящий телевизор – прорвемся!

   До приезда Тимофея осталось семь с половиной дней!

   Понять бы, чего именно она ждет от его приезда, кроме, естественно, радости и счастья видеть.

   И хочет ли она, чтобы он вмешался и своим присутствием остановил то, что уже накрыло их обоих с Кириллом перенасыщенной электрическими зарядами грозовой тучей?

   Она не знала, понятия не имела, как себя вести, когда мужчина проявляет такой интерес, не интерес, нет, это слишком нерешительное определение. Когда всем существом, без слов, ставит женщину в известность о принятом им решении, от которого не отступится. И все бы ничего, если бы не звучали с ним в унисон желания, если бы не отзывалась всем, что есть в ней, женским.

   А вот самой испытывать встречное желание, стремление, чтобы замирать, думать и хотеть и пугаться!

   Господи, господи! Какая же странная, нелепая жизнь у нее сложилась, жизнь, в которой ничему подобному не было места!

   В следующий раз Тимофей приехал к ней в общежитие через полгода, в начале лета, в разгар сессии.

   Катерине исполнилось восемнадцать, и она успешно победила образ, мышление и поведение церковной мышки, преобразившись в интересную привлекательную девушку.

   Но…

   Освоив в кратчайшие сроки тайны женских премудростей, правила украшательства фасада, умение общаться и просчитывать людей, Катерина обошла стороной только один жизненный аспект – влюбленность, заинтересованность с продолжением, флирт.

   У нее имелся Тимофей, а с ним сравнения невозможны. Все эти общежитские, институтские мальчики даже предварительного конкурса в участники соревнования не проходили – дети!

   Глупые, сопливые, эгоистичные до самозабвения, озабоченные бьющими в голову гормонами!

   Неинтересно.

   Да Катерина и намека не допускала, что может сложиться некое иное развитие событий ее жизни, кроме того, что они всегда будут с Тимофеем вместе. Всегда, во всем – в жизни, в дружбе, в постели, в семье.

   Тим похвалил за преображение из лягушки в царевну и за то, что переходный этап этого преображения она перемахнула не глядя, правда, строго спросил:

   – К бабке, я надеюсь, ты сообразила ходить в прежнем виде?

   – Конечно! – отрапортовала «соображением» Катя. – В этом году ее подруга не болеет и она уезжает к ней на дачу. Так что я одна поживу у нее дома в каникулы.

   – Нет, в следующем году начинается. Но у меня работа.

   – Вот и оставайся в общаге. Зачем тебе, чтобы бабкины соседки, Евгения эта Ивановна, тебя контролировали? Тебе больше не надо жить по ее правилам.

   Действительно, не надо! И Катерина словно вдохнула воздуха чистого, свежего, сколько могла, как будто от бронхита хронического излечилась чудом в один момент.

   Катя отшумела первыми радостными эмоциями, отсалютовав его приезду, и сразу задумала нечто естественное и разумеющееся само собой. Поэтому весело, без всяких не имеющих в их отношениях места намеков, неудобных тем, смущений радостно сообщила о решении:

   – Я сейчас схожу наверх к девчонкам, скажу Надюхе, чтобы осталась там ночевать. И нам никто не помешает сегодня ночью, будем вместе.

   – Нет, Катерина, – ровным хладнокровным тоном остановил ее порыв Тимофей. – Спать вместе мы не будем. И заниматься сексом и любовью не будем.

   Катерина, подскочившая уже было бежать осуществлять задуманное, медленно опустилась назад на стул, пораженная не столько самим утверждением, но этим его тоном и взглядом.

   – До свадьбы? – все еще не поняла до конца, не приняла окончательности приговора Катька.

   – Нет. Мы не будем ни любовниками, ни мужем и женой.

   – Почему? – потрясенным, испуганным шепотом спросила она. – Как же так, Тим? У меня ведь есть только ты? Нам же с тобой больше никто не нужен!

   – Потому что ты меня не любишь, Катюха, – сбавил он жесткой твердости в голосе.

   – Я люблю тебя! Люблю! Ты же знаешь! Как ты можешь такое говорить?! – перешла с шепота на крик Катерина.

   – Да. Знаю. Любишь. Как брата, отца, как единственного родного человека. Но это другая любовь.

   – Да что за ерунда, Тим! – сопротивлялась она изо всех сил его тону, произносившему сейчас приговор им обоим.

   Сопротивлялась как могла, потому что знала, когда он так говорит – то все!