Риск и бутылка шампанского

Клим, продолжая демонстрировать недовольство, на всякий случай схватился за поручень и уставился в дымчатую даль. Темноволосый, бронзоволицый, с куцей засаленной косичкой на затылке, с массивным носом и выпирающей вперед челюстью, он напоминал индейца, племя которого безостановочно вымирало из-за чрезмерного увлечения огненной водой.

– Нам нужна видеокамера! – сказал Гера, пристраиваясь рядом с Климом. – Ты же понимаешь, что мы никогда не сможем накопить на нее. Мы не умеем хранить деньги. Нам не хватает воли! Она растворяется в портвейне, как сахар в чае.

– А на кой мне эта камера, если твои кишки намотают на кипарисы? – проворчал Клим. – Но ты не из-за камеры стараешься. Просто тебе эта Лисица понравилась. Втюрился ты в нее, вот в чем суть. Всё, потерял я друга…

В это время на площадку поднялась женщина серьезного возраста в брюках и джемпере. Она была коротко пострижена, словно тифозница, круглые глазки были близко посажены, отчего ее лицо казалось не слишком умным.

– Уф, – произнесла женщина. – Думала, не взберусь…

Клим скептически оглядела клиентку с ног до головы и подумал, что в таком возрасте уже не имеет принципиального значения как прыгать – с резинкой на ногах или без нее.

– Вы что, прыгнуть хотите? – на всякий случай уточнил Гера.

– Да, – с вдохновением ответила женщина, желая показать молодым людям, как долго и трудно она шла к этому решению. – Вот билет. Я готова. Прочь страхи и сомненья! Понимаю, что мой поступок может показаться…

– А почему без резиновой шапочки? – перебил ее Гера.

– Без какой шапочки? – заморгала женщина, удивленная тем, что здесь, под облаками, инструктор спрашивает ее о какой-то прозаической шапочке.

– Наверное, кто-то сорвал объявление о резиновых шапочках, – произнес Гера, глядя на Клима. – Опять придется асфальт отмывать.

– Мне все равно газоны из шланга поливать. Заодно и мозги смою, – проявил необыкновенную сознательность Клим и, хлопнув Геру по плечу, пошел по лестнице вниз.

Глава двенадцатая В томительном ожидании

Небо заволокло тучами, в воздухе запахло мокрой пылью, но дождя не было. Где-то в горах тихо громыхало. Этот звук напоминал глухие удары волн о пирс. Впрочем, на море волны не было. Казалось, море затвердело, и его до самого горизонта покрыли серым матовым стеклом – настолько ровным и огромным, что на него впору было сажать самолеты.

Гера лелеял в душе маленькую надежду, что Пилот не приедет к морвокзалу, что его просьба окажется всего лишь розыгрышем или, на крайний случай, Пилот опоздает, а Гера был намерен ждать ровно пять минут и ни секунды больше.

Но Пилот подъехал к месту встречи ровно в половине шестого, и Гера, увидев черный лимузин, почувствовал приблизительно то же, что чувствует приговоренный к смерти, когда видит эшафот. Пришлось очистить душу от маленького трупика надежды и покориться своему упрямству.

– А где Лисица? – спросил Гера, забираясь в просторный салон.

– Она занята, – не вдаваясь в подробности ответил Пилот и тронулся с места.

Пилот выглядел очень торжественно. Он был в черных очках, в черном смокинге, и когда на повороте резко выворачивал руль, из-под обшлагов выглядывали белоснежные рукава рубашки, украшенные тяжелыми золотыми запонками. Похоже, Пилот только что вышел из парикмахерской. От него разило крепким дорогим одеколоном, и волосок лежал к волоску. Идеально выбритые щеки лоснились от лосьона. В общем, он производил фундаментальное впечатление на любой случай жизни. В таком прикиде с равным успехом можно было идти на похороны, на прием к президенту или под венец.

Гера, пытаясь скрыть охватившее его волнение, крутил головой, осматривая салон. Потянулся к портативному телевизору, включил его, но по экрану поползли серые полосы. Приоткрыл откидную дверку бара, но тот оказался пуст.

– Это у тебя парашют? – спросил Пилот, глядя через зеркало на небольшой ранец с лямками и застежками, который лежал рядом с Герой. – А запасной где?

– А зачем мне запасной? – ответил Гера, заинтересовавшись системой вентиляции салона. – Я же прыгаю с предельно малых высот. Если основной не раскроется, то на запасной уже не останется времени… А тут кондиционер есть?

Пилот взглянул на Геру с настороженным любопытством.

– На сидении впереди тебя лежит бутылка шампанского, – сказал он. – Возьми ее и спрячь за пазухой.

Гера с опаской потянулся к бутылке. Она была самая обыкновенная, с пластиковой пробкой и акцизной маркой поверх нее.

– Клим все утро отговаривал меня от этой затеи, – признался он, взбалтывая бутылку и глядя на пузыри. – Говорит, на кой хрен тебе брать грех на душу? А я и сам думаю: кошки ведь скребут, покоя не дают… Предположим, прибью я этой штуковиной человека. Разве видеокамера успокоит мою совесть?

– Я даю тебе гарантию, что никто из обитателей дома не пострадает, – пообещал Пилот.

– Ваша гарантия, безусловно, сразу и окончательно снимает все сомнения, – веско сказал Гера.

Он уже понимал, что начал отступление по всем фронтам; и это было даже не отступление, а паническое бегство, безоглядный спринт высокого качества.