Риск - мое призвание

Зажглась вторая спичка, и голос Сиверинга спросил:

— Вы что, спятили? По-вашему, это развлекательная прогулка? Что это за девушка?

— Ее фамилия Киог, — ответил я. Мне уже порядком осточертела эта всеобщая манера приставать ко мне с расспросами и требовать объяснений, а ввязываться в очередную дискуссию у меня не было ни малейшего желания. — Если у вас будут еще ко мне вопросы, присылайте их в письменном виде.

Сиверинг повторил фамилию Пэтти, но так тихо, что я едва расслышал. Вместе мы подошли к его «Фольксвагену» и сели в него.

— Такой компании Беккерат может испугаться, — сказал Сиверинг, когда мы тронулись. Выехав по частной дороге на шоссе, мы повернули на юг в сторону гор.

Свет фар рассекал ночной мрак. Позади нас фар видно не было. Если Ферге ехал где-то там, то для него это было нечто вроде гонки за лидером. Интересно, подумал я, нарушит ли он свою часть нашего соглашения. Откровенно говоря, с его стороны я не видел к тому никаких препятствий, и это обстоятельство начинало меня тревожить.

Около часа мы поднимались сквозь ночную прохладу вверх, огибая широкую сторону Цутшпитце и направляясь на юг к Миттенвальду. В половине третьего на горы опустился туман, и лучи фар, казалось, потонули в клубах густого дыма. Я снова бросил взгляд назад, но огней машины Ферге так и не увидел.

— На южном склоне Цугшпитце есть государственный охотничий домик, — проговорил Сиверинг. — С тех пор, как по противоположному склону пустили второй фуникулер, в нем практически никто не бывает. Беккерат укрывается там.

— А почему именно там? — поинтересовался я.

— Он говорит, что Штрейхеры доставили туда майора Киога перед тем, как его убить.

Пэтти медленно выдохнула и поверх плеча Ильзе Сиверинг вперилась беспокойным, невидящим взором в туман. Напряжение ситуации передалось и мне: полное безмолвие Ильзе, пониженный монотонный голос Сиверинга, исходившие от Пэтти флюиды векового одиночества черных ирландцев, накрывший все вокруг непроницаемой пеленой туман, бодрящий горный воздух, который, казалось, становился тем гуще и холоднее, чем выше мы взбирались. Сунув руку под пиджак, я нащупал кобуру с полученным от Ферге «Люгером», наклонился к Пэтти и как можно беззаботнее сказал:

— Успокойся, малыш.

Я ощутил, что у меня в горле пересохло, и я хочу пить. Закурив, я сделал одну затяжку, бросил сигарету на пол и затушил ее ногой. Я прислушивался к завыванию холодного горного ветра и вибрирующему гулу мотора за задним сиденьем. Я немного опустил оконное стекло, прямо мне в лицо ударил пронизывающий ветер, и я снова поднял стекло. Вложив себе в рот еще одну сигарету, я оставил ее там, не зажигая.

Машина резко пошла вверх и направо. Свет от фар метнулся в сторону, прошелся по скальной стене и наконец нащупал грунтовую дорогу, несколько низкорослых сосен и, чуть ли не на пределе своей дальности, покосившуюся серую стену маленького деревянного домика.

Резко перегнувшись через спинку переднего сиденья, я ткнул пальцем в приборную доску и отключил наружное освещение.

— Что это с вами? — осведомился Сиверинг.

Я просто кое-что заметил. А именно — на расчищенном от леса участке рядом с домиком стояла какая-то машина.

— Беккерат ожидал кого-нибудь еще? — спросил я, объяснив, что я увидел.

Сиверинг заглушил двигатель, машина еще немного прокатилась под уклон по направлению к домику и почти беззвучно остановилась ярдах в пятидесяти от него. Фары были потушены, и мы могли видеть узкую мерцающую полоску света, пробивавшегося из-под занавески единственного окошка домика.

— Окно завешено одеялом, — определил я. — А за ним горит свеча.

— Что будем делать? — спросил Сиверинг.

— Оставайтесь здесь, — сказал я. — А я пойду взгляну.

И открыл дверцу машины.

— Только без глупостей, — напутствовала меня Пэтти. Было приятно сознавать, что кто-то о тебе заботится. Держа «Люгер» наготове в правой руке, я сделал два шага по направлению к домику и остановился. Сердце колотилось так громко, что его стук, казалось, был отчетливо слышен на самой вершине Цутшпитце, и я ничего не мог с этим поделать. Мои ботинки хрустели по гравию, но с этим-то сделать было еще кое-что можно. Я их снял, взял за связанные шнурки в левую руку, сделал еще пару шагов и всмотрелся в темноту. Полоска мерцающего света не погасла, и я двинулся прямо на нее.

И вдруг мертвую ночную тишину разорвал чей-то крик.

Глава 23

Эхо от крика перекатывалось, отражаясь от скал, и я, как был, босиком, бросился к завешенному окну. Внутри домика горела свеча. Я пригнулся, подобрался под самое окно и, медленно поднявшись, заглянул в него.

Я увидел маленькую комнатку, составлявшую весь интерьер охотничьего домика и обставленную грубой деревянной мебелью, какую вы могли бы сколотить, имея под рукой молоток, гвозди, несколько подобранных где-нибудь на свалке досок и минут десять свободного времени. Установленная в пустой банке из-под консервов свеча освещала ровным оранжевым светом сцену экзекуции.