Риск просчитать невозможно

– Хватит бурчать, – донеслось сзади. Это Максимов, наконец, упаковав все свои коробки, перетащил их в машину и теперь укладывал на заднее сиденье. – Еще скажи, что тебе не нравится заниматься спасательской работой. Ни за что не поверю. Вот я не возмущаюсь, что дома почти не живу и все время куда-то влипаю. А все потому, что мы собираем историю, делаем легенды. Я тут как-то услышал одну вещь, – Андрей запрыгнул на сиденье и, поудобнее устроившись, высунул голову вперед, видимо, чтобы его лучше было слышно.

Ашот устало вздохнул, давая понять, что он начинает выходить из себя, только Андрей все равно продолжил трещать:

– Вот мы живем, время идет. А начнешь вспоминать, что было, что вспомнишь? Не жрачку, – он ткнул Ашота пальцем в живот, – не шашлыки, не тачки, на каких ездил. Время все это унесет с собой, и останутся только сохраненные, неуловимые образы городов, где бывал, интересных встреч, людей, каких-то своих приключений, в которых участвовал. Поэтому обязательно нужно что-то делать, чтобы потом было что вспомнить. Эти зрительные впечатления – личное достояние каждого, оно навсегда твое и не подлежит приватизации.

– Браво! – громко захлопал в ладоши Алекс. – Блестящая речь. Не пойму, правда, каким ветром ее в твою дурью башку задуло, только все это нам давно уже известно и без тебя. Поехали, Ашот, а то он нас своими сказками еще полчаса травить может. Нашел бесплатных слушателей.

Глава шестая

– Добрый день! – Валентин прошел в помещение той самой фирмы, за которой весь вчерашний вечер наблюдал Алекс на пару с Максимовым, и, остановившись на середине, чтобы всем его было видно, приветливо улыбнулся. – Я к вам по объявлению относительно работы. К кому можно обратиться?

Приятный молодой человек с удлиненным лицом и немного впалыми скулами слегка привстал из своего кресла и указал рукой на место напротив себя.

– Присаживайтесь и расскажите о себе. На какую должность вы претендуете?

Прежде чем ответить, Грачев оценивающе пробежался глазами по лицу паренька. У него были густые, но аккуратно подстриженные брови, волос слегка вился, но из-за короткой стрижки, которую он носил, в глаза это бросалось не сразу. Хитрость во взоре отсутствовала, как, впрочем, и осторожность, но так казалось лишь при первом осмотре. По чертам губ, тому, как и когда он на него смотрел, Валентин для себя отметил, что юноша прекрасно осведомлен о том, чем занимается эта фирма и, в свою очередь, зачем-то тоже очень старательно изучает и оценивает его. Стало быть, шанс быть принятым у него был.

Кратко изложив свое резюме, Валентин еще раз указал на объявление в газете, а затем добавил:

– В настоящее время не работаю, но очень бы хотелось, особенно по специальности.

– Вы служили в армии? – последовал вопрос совсем не в тему.

– Да, служил.

– В каких войсках?

– В войсках МЧС, отдельном механизированном батальоне. Служил на контрактной основе.

– Почему не пошли затем работать в МЧС?

Подозрительность вопросов, совсем не относящихся к журналистской работе, дала Валентину понять, что от него ждут чего-то большего. А раз их интересует именно армия, значит, о подвигах там и следует говорить. Сделав такое логическое заключение, он продолжил:

– МЧС, конечно, хорошо, но сами посмотрите на меня, – он встал, давая парню возможность осмотреть его телосложение, – какой из меня спасатель? – Валентин даже слегка иронично усмехнулся. – Впору хоть самого спасать.

– А что вас привлекает в журналистике?

– Наверное, как и всех: новые горизонты, возможность общаться с людьми, быть на пике событий. – Валентин на минуту замолчал, затем ему пришла в голову какая-то мысль, и он добавил: – Если честно, то мне нравится убивать на бумаге тех, кто этого заслуживает. Как говорится, у журналистов единственным режущим инструментом, который не требует заточки при постоянном пользовании, является именно перо.

В глазах парня промелькнула заинтересованность последними словами. Уловив это, Грачев принялся рассказывать о том, как однажды он написал обличительную статью про судью, сбившего на своей машине маленького мальчика и даже не привлеченного за это к ответственности. Мол, по нашим законам, обвиняемым судья может стать, только когда он отстранен от работы, а до этого он неприкосновенен. Естественно, ничего такого на его счету не было, а идейку он позаимствовал из прочтенной на днях газетной статейки. Но, в общем-то, это сработало, и нужного расположения он добился. Теперь с ним стали беседовать с большим благоволением, все время ему улыбались, не забывая при этом в самое неожиданное время задавать вопросы с подвохом.