Рискни ради любви

Сгорая от желания, Джек прижал Алессандру к себе, повернулся, уложил ее на камни и устроился сверху. Казалось, от камней поднялась и окутала его волна влажного жара. Он прижался к ней своим естеством.

Алессандра тихо вскрикнула.

Джек на мгновение замер, почувствовав себя безжалостным животным.

Но через мгновение руки Алессандры обвили его шею, ее тонкие пальчики прикоснулись к его волосам.

— Джек… — зашептала она. — Si grando nero Jiacomo[15]…

О да, он действительно большой, плохой Черный Джек.

Черный, черный дьявол, чье сердце утопает в грехах.

Он понимает, что Алессандрой движет отчаяние. И все же он бесстыдно воспользуется ее слабостью. Джек запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

Когда он стал покрывать поцелуями ее шею, Алессандра застонала. От его прикосновений ныли ее груди, а соски наливались жаром.

— Святой Иисус…

Приподнявшись, Джек нашарил завязки ее платья и быстро расшнуровал кружева на ее корсете. Чувство вины исчезло, когда Алессандра стала снимать с него одежду.

Стянув с Джека камзол, она проникла руками под его сорочку, ее ногти оставили пылающий след на его плечах. Джек застонал — или это был рык? — и чуть передвинулся. Подобрав подол ее юбок, он задрал их ей до талии. Ткань зацепилась, запутавшись в кружевах и тесемках, и он услышал легкий треск.

Над кремовыми резинками чулок он увидел белоснежные кружевные оборки. Джеку понадобилось всего мгновение, чтобы снять с Алессандры подвязки и обнажить ее плоть. Внутренняя поверхность ее бедер была нежной и чувствительной, как согретые солнцем лепестки розы.

— Приподними бедра, дорогая, — прошептал Джек.

Алессандра изогнулась дугой, и он подсунул ей под спину свой камзол. Она могла сказать «Нет!», и он остановился бы, несмотря на то что сгорал от желания.

Словно почувствовав, что Джека терзают сомнения, Алессандра обхватила руками его бедра и прижала к себе. Ее губы погладили уголок его рта.

— Да, Джек, да!

Да! Ее шепот пробежал по его коже, как легкое облачко пара. Джек чуть приподнялся.

Сорвав с себя рубашку, Джек положил ладони на ее бедра и развел их в стороны. Сквозь кружева он разглядел шелковистые кудряшки, прикрывавшие вход в ее лоно, и это едва не довело его до исступления. Одной рукой придерживая ее, другой он расстегнул пуговицы на своих панталонах. Его возбужденная плоть вырвалась наружу.

Все его мышцы были напряжены.

Алессандра, приподнявшись, посмотрела на его восставший жезл. Ее рука прикоснулась к его животу, скользнула по шелковистой поросли внизу живота и обхватила жезл.

Дьявол! Он был не в силах больше терпеть.

Силясь унять участившееся дыхание, Джек склонился над ней. Исходящий от ее тела жар ласкал его плоть.

Сдержав крик триумфа, он вонзился в ее плоть, проникая в самую глубь ее лона…

Тяжелый, пульсирующий жар охватил Алессандру. Слияние их тел — это так чудесно.

Впасть в сладкое забытье перед тем, как сдаться своему грешному прошлому?

Эти мгновения — еще одна интерлюдия, которая задержит ее в мире порядочных и добрых людей, прежде чем верх над нею возьмет отвратительный обман. Черный Джек Пирсон — живое воплощение сияющей силы, сама душа неоспоримой чести. Она не заслуживает его. Однако собственный эгоизм заставляет ее хвататься за этого мужчину.

— Алессандра…

Щетиной на подбородке Джек слегка потерся об ее щеку. Головокружительный аромат — смесь мускуса и животного возбуждения — исходил от его тела, блестевшего от пота. Ладонями Алессандра чувствовала, как напряжены его мускулы, как неистово бьется его сердце.

— Дже-ек…

Его близость сводила ее с ума.

Джек… Это благодаря ему она стада болезненно ощущать пустоту в своей жизни, причем не только физическую пустоту. Потому что она воспринимала его не просто как человека из плоти и крови, но и как саму силу, мощь. О, если бы только она могла набраться мужества и прикоснуться к его сути!

Однако единственное, на что она может рассчитывать, — это торопливое соитие. К собственному стыду, она не откажется от него. И не важно, как она будет себя чувствовать потом.

— Почему ты мне не доверяешь? — прошептал Джек. — Я хочу тебе помочь.

Ее глаза наполнились слезами.

— Потом… Мы поговорим об этом позже…

Голос Алессандры дрогнул. Еще одна ложь. Ну как она может что-то объяснить ему, если ответы на вопросы, которые он ей задает, настолько чудовищны, что она не может даже произнести их вслух?

— Позже… — эхом отозвался он. — Va bene[16].

Хорошо?! Да это же чудовищно!

Ее душа проклята, обречена на вечные муки. И эти последние мгновения слабости едва ли усугубят ее грехи.

Грехи… Да грехом надо считать уже то, что его язык делает с ее телом! Кончик его языка оставил пылающую дорожку на ее шее, слегка прикусил изнывающий по его ласкам сосок, его ласки становились все более требовательными. Алессандра потянулась к нему, когда Джек, зацепив пальцем корсаж, обнажил ей грудь.

— Sei cosi bello! До чего же ты красива!

Скользнув по его спине, руки Алессандры крепко сжали его упругие ягодицы. Едва ее ногти укололи его плоть, как Джек ритмично задвигался.