Рискнуть всем ради тебя

Он чертовски устал. Ему хотелось одного – лечь в постель и не вставать хотя бы три дня. Но он не хотел лежать в одиночестве. Ему хотелось, чтобы рядом с ним была Рэйчел. Хотелось прижаться к плавным изгибам ее тела и не отпускать его даже во сне.

Может, все дело – в разнице во времени?

На острове было утро, в Нью-Йорке – глубокая ночь. Ему нужно было выпить кофе, чтобы взбодриться. В конце концов, он был молод. Многие его ровесники веселятся ночь напролет, а утром идут на работу как ни в чем не бывало.

Но он почему-то ощущал себя стариком.

От этих мыслей его отвлекло пение. Звук шел из кухни. Ужасно фальшивя, женский голос пел что-то о любви и желании.

Он двинулся на звук. В кухне светловолосая девушка со спутанными волосами, кое-как собранными в пучок, в коротких пижамных штанишках, пританцовывала с пустой чашкой в руках.

– Доброе утро, – сказал он. – Кофе готов?

Рэйчел резко остановилась, изумленно раскинув руки:

– Ой!

– Извини, что помешал.

– Ты меня напугал. Я не знала, что ты сегодня возвращаешься.

– Я отправил тебе сообщение.

Именно так он общался с ней в последние пару недель – время от времени отправляя эсэмэски, чтобы узнать, что с ней все в порядке. Иногда она даже отвечала на них, не прибегая к оскорблениям.

– Я еще не проверяла телефон.

– Я страшно разочарован. Я-то надеялся, что ты трепетно ждешь меня!

– Прости, что разочаровала. – Подойдя к кофеварке, она налила полную чашку кофе.

– Спасибо!

– Это мне.

Алекс, мрачно взглянув на нее, достал из шкафа свою чашку и наполнил ее ароматным напитком.

– Ты даже не представляешь, как мне сейчас нужен кофеин.

– Мне вообще-то вредно злоупотреблять им. Но я не могу отказаться от утренней чашки кофе. Но доктор говорит, что я могу себе это позволить.

– Доктор?

– Да. Пока тебя не было, я устроила для себя тайный визит врача.

– И что?..

– Он подтвердил, что я беременна.

– И?..

– Пока еще слишком рано делать ультразвук или что-то в этом роде.

– Но с тобой все в порядке. И тебе можно пить кофе.

Рэйчел с наслаждением сжала чашку в пальцах.

– Да, мне можно пить кофе.

Глядя на Рэйчел, одетую в пижаму, босую, с покрытыми ярко-розовым лаком ногтями на ногах, с бесформенным пучком волос на затылке, Алекс неожиданно расхохотался. Вид у нее был совершенно безумный.

– Что? – обернулась Рэйчел.

– Ты такая чудачка!

– И почему тебя это так удивляет?

– Ну… – Алекс пожал плечами. – Просто в прессе ты всегда представала идеальным автоматом для разрезания ленточек.

«Да. На каком-нибудь открытии здания, где ты идеально смотрелась бы, разрезая ленточку на входе».

– Если ты веришь тому, что плетут про меня репортеры, ты сам виноват. Они не знают меня и не представляют, как я веду себя дома.

– Они в этом не виноваты. Ты всегда настороже и никогда не раскрываешься перед людьми. Знает ли тебя хоть кто-нибудь по-настоящему?

Рэйчел остановилась, в задумчивости продолжая сжимать пальцами чашку с кофе.

– Наверное, Алана… по крайней мере, немного.

– Алана?

– Моя подруга. Та, с которой я была на Корфу. Именно она подбила меня заговорить с тобой. Она должна была стать моей подружкой на свадьбе вместе с Леей.

– Значит, она знает тебя по-настоящему?

– В основном. – Рэйчел поморщилась. Алана была рядом с ней в те разгульные годы. Они катались в «мерседесе» Рэйчел, по очереди отхлебывая спиртное прямо из горлышка. Они вместе заметали следы своих шалостей. Но Алана не знала, что Рэйчел задыхалась от той жизни, которую ей приходилось вести.

Они ходили по магазинам и обсуждали все подряд. Алана и Лея делились друг с другом своими девичьими секретами, тогда как Рэйчел считала себя обязанной оставаться разумной и давать им советы. Ее отношения с отцом были почти такими же. Она считала своим долгом постоянно казаться довольной, чтобы отец не переживал за нее, не думал, что она опять пойдет по скользкой дорожке и навлечет на себя беду.

А затем появился Аякс. Рядом с ним она должна была быть спокойной, радостной… такой, какой она всегда старалась предстать перед прессой. Стабильной, уравновешенной. Чтобы ни намеком не дать понять, что подростком она была способна на всевозможные грязные безумства. Ни грубого слова, ни резкого жеста.

С Алексом она могла позволить себе и то и другое. Интересно, почему? Потому, что он видел ее обнаженной? А может, потому, что она словно оставалась обнаженной с тех пор, как встретила его? Образно выражаясь, разумеется.

– Знаешь, – медленно проговорила она, – люди всегда чего-то ждали от меня. А рядом с тобой я могу делать все, что хочу. Потому что ты мне даже не нравишься, и при этом мы, так или иначе, вынуждены быть рядом, так что мне не важно, что ты обо мне подумаешь.

– Значит, ты фальшивка, – отозвался Алекс.

– Что?!

– Фальшивка. Как и я. Я тоже отлично умею притворяться. Когда работаю. Я никому не говорю о моем прошлом. Я сдержан на язык. Я одеваюсь так, чтобы все понимали, кто я теперь и чем занимаюсь. И чтобы никто не догадался о том, кем я был раньше.

– Я не фальшивка!

– Не надо так расстраиваться.

– Как я могу не расстраиваться, когда ты называешь меня фальшивкой? – Рэйчел с яростью взглянула на него.