Риско

В девять вечера тот же матрос зашел за Бондом и, проведя его по небольшому проходу, привел в грязноватую кают-компанию. Посреди ее стояли стол и два стула. Рядом со столом — никелированный сервировочный столик, заставленный едой и выпивкой. Бонд попробовал открыть выходящую на палубу дверь, но она была задраена. Он открыл один из иллюминаторов и выглянул наружу. Еще не стемнело, и можно было разглядеть, что судно было примерно водоизмещением в 200 тонн и, возможно, раньше являлось крупным рыболовным сейнером. По звуку он определил, что на корабле один дизельный двигатель, значит, было и парусное оснащение. По шуму двигателя Бонд установил скорость — 6–7 узлов. На темном горизонте проступала едва заметная полоса желтого света. Не исключено, что они шли вдоль берега Адриатического моря. Ручка двери опустилась, и на ступеньках появился Коломбо. На нем была майка, хлопчатобумажные рабочие штаны и сандалии. Его глаза искрились плутовством и самодовольством. Он уселся на стул и указал Бонду на другой.

— Садись, мой друг. У нас достаточно еды, выпивки и тем для разговоров. Теперь мы перестаем вести себя как дети и будем взрослыми. Да? Что будешь пить — джин, виски, шампанское? А это лучшая колбаса во всей Болоньи. Оливки с моей усадьбы. Хлеб. Масло. «Провелоне» — вяленый сыр и свежий инжир. Крестьянская пища, но чудесная. Давай налегай. После всей этой беготни ты, наверное, проголодался?

Его смех был заразителен. Бонд налил себе большой стакан виски с содовой и сел.

— Зачем вы себя так утруждали? Мы могли познакомиться и без этого спектакля. А так вы столкнулись со множеством проблем. Я предупредил своего шефа, что подобное может случиться. То, как ваша девушка подцепила меня в ресторане — детские игры. Я сообщил, что иду в западню — посмотреть, для чего она расставлена. Если же я не выберусь из нее завтра к полудню, то на вашу голову как кирпич свалится Интерпол вместе с итальянской полицией.

Коломбо сделал озадаченный вид.

— Если вы были готовы залезть в капкан, почему тогда пытались убежать от моих людей? Я им приказал лишь привести вас на мой корабль, и все кончилось бы мирно. А теперь… я потерял хорошего парня, а вам чуть не проломили череп. Не понимаю…

— Что-то мне не понравился вид этих троих. Я узнаю убийц с первого взгляда и подумал, что вы можете наделать глупостей. Вам было бы достаточно просто использовать девушку. Мужчины были совершенно лишними.

Коломбо потряс головой.

— Лизл согласилась узнать кое-что о вас, но ничего больше. Она сейчас так же, как и вы, злится на меня. Жизнь — сложная штука. Мне бы хотелось быть другом для всех, а теперь я нажил двух врагов да за один день. Как некрасиво получилось!

Казалось, что он искренне огорчен. Коломбо отрезал большой ломоть колбасы, нетерпеливо содрал кожуру зубами и начал есть. Пока его рот был еще набит, он поднял бокал шампанского и запил им колбасу, качая головой.

— Вот всегда так. Когда я расстраиваюсь, мне нужно поесть. А еда, которую я ем, когда нервничаю, плохо переваривается. Вы сказали, что могли бы мирно встретиться и поговорить, что мне не нужно было все это затевать. — Он беспомощно развел руками. — Откуда же я мог это знать? Говоря это, вы перекладываете грех за кровь Марио на мою совесть. Но я же не велел ему срезать угол и бежать по минному полю! — Коломбо ударил кулаком по столу. Теперь он зло кричал на Бонда. — Я не согласен, что это моя вина. Это твоя вина… только твоя. Ты согласился убить меня. Кто же будет готовить дружескую встречу для своего убийцы! А?.. Ну, объясни на милость!

Коломбо отломил большой кусок хлеба и запихнул в рот. Его глаза были полны ярости.

— Что вы имеете в виду? Какого черта?

Коломбо бросил на стол остатки хлеба и вскочил, уставившись на Бонда. Не отрывая от него взгляда, он подошел к шкафу, нащупал ручку верхнего ящика, открыл его и вынул магнитофон. Коломбо поставил магнитофон на стол, сел и нажал кнопку.

Когда Бонд услышал запись, он поднял свой стакан и заглянул в него. Глухой голос говорил: — «…Точно. Теперь, перед тем как я даю информацию, как хороший коммерсанто, мы расставляем точки над i, да?.. Десять тысяч американо доллары… не говорить, от кого получили информацию. Даже если вас будут бить… во главе этой структуры стоит очень плохой человек… он должен быть диструтто — убит». Бонд ждал, когда раздастся его голос и на фоне ресторанного гула образовалась большая пауза, пока он обдумывал последнее условие. Что же именно он тогда сказал? Наконец его собственный голос, выходящий из динамика, ответил ему: «Этого я вам не обещаю. Вы должны это понимать. Но если этот человек попытается убить меня… я убью его».

Коломбо выключил магнитофон. Бонд сделал большой глоток из стакана и только теперь взглянул на Коломбо.

— Это не делает меня убийцей.

Коломбо печально посмотрел на него.

— А я считаю, что делает. Ведь это сказано англичанином. Я работал на них во время войны. В Сопротивлении. У меня от них медаль его величества. — Он залез в карман и бросил на стол серебряную медаль «Свобода» с красно-бело-синей лентой. — Видишь?