Рискованная игра

На первой же остановке Илья вышел из старого драндулета и тут же нырнул в подворотню. Через узкий проходной двор вышел на параллельную улицу, пересек ее и оказался в большом дворе. Там и стоял его дорогой бьюик. Быстро сел в салон, запустил мотор и направил машину в противоположный конец двора, где имелся выезд еще на одну улицу. Минут через двадцать бьюик уже медленно двигался в стае машин по Старой площади. На повороте в сторону Маросейки — затор. Машин скопилось не менее полусотни. Полковник осмотрелся: вокруг импортные — одна другой лучше тачки. Один его бьюик как белая ворона. Водилы поглядывали на этот раритет, кто с ироничной улыбкой, кто пренебрежительно, а некоторые с нескрываемым отвращением — хлам на четырех колесах, из‑за таких и пробки на чистых московских дорогах!

Наконец колонна тронулась и вдруг перед машиной, как волшебник из‑под земли, возник гаишник. Жезлом показал Маланову принять влево и на полосе, предназначенной для проезда троллейбусов, остановиться.

— Вот черт! — чертыхнулся полковник. — Что ему надо?

Не торопясь, он свернул влево и прижался как можно ближе к стене здания. Полковник подумал о троллейбусе, постарался оставить ему возможность проехать. Зато сам оказался в дурацком положении. Из‑за близости к дому, дверца водителя не могла открыться. Гаишник, а это оказался старший лейтенант, оценил маневр водителя бьюика и, опережая приближающийся троллейбус, буквально подскочил к вездеходу, открыл правую дверцу и вскочил в салон.

— Правильно поступили, товарищ водитель! — одобрил он действия Маланова и представился: — Старший лейтенант Антоненко. Я обратил внимание на ветровое стекло вашей машины. Две пробоины, словно от пуль…

— Правильно, товарищ старший лейтенант, — ковыряясь во внутреннем кармане куртки, ответил полковник.

Он сначала хотел вспылить, но одобрение гаишником его действий по парковке машины, не осталось без внимания и тоже понравилось Илье.

— Вот мои документы. А эти дырочки действительно от пуль. Они могли бы достаться и мне, но пули попали в друга. Сейчас ведется следствие.

Старший лейтенант проверил документы и уважительно произнес:

— Все в порядке! Простите, что остановил, но служба есть служба.

— Хорошо несете службу, бдительно. Молодец! — похвалил Маланов.

Старлей козырнул и, пожелав счастливого пути, вылез из салона.

— Вам помочь выехать?

— Спасибо, я потихоньку, не мешая потоку…

— Вы проезжайте до поворота по свободной полосе, сзади нет троллейбуса.

Вдруг Маланов обратил внимание, что из окошка серой «ауди», проезжавшей по правой полосе, с заднего сиденья кто‑то отчаянно машет рукой. Что сигналы предназначены именно ему, Маланов не сомневался. Старший лейтенант направился назад, а махавший рукой человек явно обращался к полковнику. Тут же задняя дверка «ауди» открылась, на мостовую выскочил мужчина. Он что‑то сказал водителю и сам направился к бьюику. «Ауди» же продолжила медленное движение в колонне.

Мужчина открыл дверцу и быстро занял сиденье, где только что восседал старлей.

— Илья Алексеевич, здравствуйте. Я так рад, что наконец встретил вас.

Маланов сразу узнал его. Это был сотрудник администрации Президента России Глеб Николаевич Некрасов. Ему было лет тридцать пять — не больше. Грамотный, хорошо подготовленный, он работал в одной группе с Малановым.

— Здравствуйте, Глеб Николаевич! — поприветствовал нового пассажира Илья. — Не возражаете, мы продолжим движение, а то сзади фарами сигналит троллейбус, мы же ему дорогу перекрыли.

— Конечно, конечно. Я машину отпустил. Здесь мне недалеко до дома, а вас я уже более месяца ищу. Номер вашего мобильника я не знаю, а домашний телефон не отвечает, — сказал Глеб и предложил: — Давайте повернем и где‑нибудь припаркуемся. У меня важная новость для вас. Все наши товарищи возмущены подлостью Рубинчика. Дело в том, что ваша позиция и предложения ему страшно не понравились. Он решил, что вы подрываете его авторитет. Он втянул в грязную провокацию парочку сотрудников, настроил против вас редактора Екубова, и они развернули атаку против вас. Подавляющая часть наших сотрудников на вашей стороне. Мы полностью были согласны с вашими предложениями и советами. Но увы! Вы же хорошо знаете наши порядки: ты — начальник, я — дурак! Все должны молчать. И, что хреново, соглашаться с начальством. Иначе… сами знаете!

— Что уж тут говорить, — грустно усмехнулся Маланов, — все уже позади. Плюнул я на все это...

— А мне и моим товарищам по работе стыдно перед вами, Илья Алексеевич, и стыдно за них — наших начальников. Нет у нас в администрации настоящих идеологов. Для Рубинчика главная идеология — это нажива и карьера, чего он добивается подлыми и грязными методами. Президент думает, что он умный, преданный ему сотрудник. Знал бы он, как тот умеет втираться в доверие, устраивать свои делишки. У нас все смеются: он даже очередную любовницу завел с фамилией точно такой же, как у него.

Некрасов отвлекся от темы и пальцем ткнул вперед.