Рискованная игра Лютиена

— И нам не нравится то, как обращаются с нашими соплеменниками. — Произнося эти слова, он положил руку на крепкое плечо Шаглина.

— Значит, вы пойдете со мной, — заключил чернобородый гном. — На восток.

Беллик снова кивнул.

— Над горами опять собирается буря, — заметил он. — Зима не хочет отступать. Но у нас есть свои, особые пути — подземные проходы, которые выведут нас в восточную часть Дун Дарроу.

Шаглин улыбнулся, но постарался сдержать свои эмоции. При всей важности этой миссии он страдал, что его друзья сейчас сражаются, а он, в полной безопасности, занимается переговорами. А так, может, и удастся еще повоевать. Он вернется к Лютиену и Сиобе вместе с пятью тысячами вооруженных воинов-гномов в крепких доспехах.

Лютиен сидел один на пеньке, позволив грустному дню просочиться в его мысли. Он понимал, что Оливер прав. Все последние недели юноша бежал от своих чувств. Сперва он отослал Кэтрин в Порт-Чарлей, затем сам отправился вместе с Оливером в путешествие и прибыл в Глен Олбин кружным путем. Он мог бы и дальше оправдывать свою трусость в любви, компенсируя ее храбростью в бою.

Мог бы — но не сейчас. В лагере Эриадора царило большое возбуждение, ходили слухи, что скоро они пересекут Мальпьюсантову стену и пойдут на юг, но для Лютиена битва внезапно отодвинулась на второй план. Он верил, что они могут победить, могут захватить Принстаун и заставить Гринспэрроу заключить перемирие, гарантирующее их независимость, но что дальше? Станет ли он королем Эриадора?

А если так, будет ли Кэтрин его королевой?

И все мысли неизменно возвращались к единственному вопросу, волновавшему его в последнее время. Сидя здесь на пеньке, глядя на неприступный Дун Карит, темнеющий на фоне серого неба, Лютиен разрывался между ответственностью перед своей страной и ответственностью перед самим собой. Он хотел быть Алой Тенью, вождем восстания, но также хотел и оставаться Лютиеном Бедвиром, сыном эрла с далекого северного острова, который вел только бескровные спортивные бои на арене и бродил по лесам с Кэтрин О'Хейл.

Он ушел так далеко, так быстро, но путь не стоил своей цены, если в нее входила потеря его любви.

— Трус, — обругал он сам себя, вставая и потягиваясь.

Лютиен повернулся и почти побежал к лагерю. Он знал, где искать Кэтрин, — в маленькой палатке ближе к северному краю. И он знал, что должен посмотреть ей в лицо и положить конец своему страху.

К тому времени, как юноша добрался до палатки Кэтрин, солнце зашло. В палатке горела единственная лампа, и он видел силуэт девушки, которая стаскивала кожаную куртку. Он долго наблюдал за ее движущейся, изгибающейся тенью, полный восхищения и страсти. Лютиен знал, что Сиоба права, — она очень ему дорога, но истинной любовью остается Кэтрин. Когда схлынет бешеная сумятица мятежа, даже полная победа не доставит Лютиену Бедвиру радости, если с ним не будет Кэтрин.

Он знал, что должен войти прямо в палатку и сказать ей об этом, но не мог. Он снова отошел в темноту, проклиная себя, ища логические аргументы, которые помогут преодолеть страх.

Ему потребовалось два часа, чтобы собраться с мужеством и вернуться. Теперь он нес свой фонарь, одежда его отсырела от вечернего тумана, а сам он продрог до костей.

— Кэтрин, — негромко окликнул Лютиен, подходя к входу в палатку. Он откинул брезентовую дверку, сунул голову внутрь и замер от ужаса.

Кэтрин косо лежала на койке, плечи ее свисали с края, голова и одна рука доставали земли. Лютиену только через несколько секунд удалось оторвать взгляд, перевести его хоть чуть-чуть в сторону.

И увидеть гигантского демона, скорчившегося в ногах койки Кэтрин. Огромное туловище чудовища заполняло весь угол палатки.

— Помнишь меня, глупец? — прорычал Преотек и сделал шаг вперед.

Одним молниеносным движением Лютиен поставил лампу на пол и, выхватив «Ослепительный», с воплем бросился вперед. Его нападение удивило демона, который больше привык к тому, что один его вид обращает людей в бегство.

Лютиен попал мечом по одной из поднятых рук Преотека, и струя шипящей, брызжущей серо-зеленой крови ударила в пол и задымилась.

Ярость Лютиена нарастала. Он не боялся своего противника, не боялся собственной смерти. Он думал только о том, что Кэтрин, дорогая ему Кэтрин, лежит на полу, возможно мертвая, убитая злобным чудовищем.

Нападение длилось несколько секунд, Лютиен успел нанести с десяток ударов, прежде чем выдохнутый Преотеком шар огня швырнул его на землю, ударив спиной об опорный столб палатки. Юноша мгновенно вскочил, волосы его стояли дыбом, карие глаза сузились.

— Я сожгу шкуру на твоих костях, — заорал Преотек резким скрипучим голосом, — я…

Лютиен закричал во всю силу своих легких и бросился вперед. Демон взметнул огромным крылом, отклонив удар, так что меч лишь слегка оцарапал его.

Лютиена отбросило в сторону, он перекатился вбок и вскочил, яростно размахивая мечом, понимая, что демон последует за ним.

Однако Преотек находился на прежнем месте. Он издевательски ухмылялся, но затем внезапно вздрогнул, выпрямился, и его огромные плечи заполнили всю палатку.