Рискованное приключение

Джордж продолжал читать, но Макс рядом со мной замер абсолютно неподвижно. Все остальные ахнули и уставились на Макса, пока Джордж описывал, какой именно участок достался Максу, общей площадью пятнадцать акров (примерно 6 гектаров — прим. переводчика).

Закончив зачитывать характеристики участка, Джордж оторвал взгляд от бумаг у себя в руке, посмотрел на Макса и сказал, не глядя в текст:

— Макс, ты выиграл, приятель.

Битси издала приглушенное рыдание, а мать Кертиса закусила губу, но я, оглядев всех, посмотрела на Макса и увидела, что его лицо по-прежнему напряжено, челюсти крепко сжаты, а взгляд прикован к Джорджу.

Джордж вернулся к документу и быстро, хотя его губы и кривились от сдерживаемой улыбки, закончил:

— И наконец, Шауне Фонтейн я оставляю информацию о том, что когда я связался с ней, то сделал вазектомию[6].

Я так вытаращила глаза, что испугалась, как бы они не выскочили из орбит. И еще я безуспешно попыталась сдержать ошарашенное хихиканье и посмотрела на Шауну, которая побледнела, что не помешало ей выглядеть кровожадно.

Заметив, что Битси поворачивает свою коляску, я посмотрела на нее и, встретившись с ней глазами, поняла, что она борется с весельем.

— Что ж, вот и все, — провозгласил Джордж, — за исключением того, что он оставил два личных письма: тебе, Битси… — И он перевел взгляд на нас. — … и тебе, Макс.

— Черт, — пробормотал Макс, и я подняла глаза на него.

Мне не удалось подсмотреть, воспринял ли он замечание Керта, адресованное Шауне, с таким же весельем, как мы с Битси. Но посмотрев на него сейчас, я заметила, что ничего из происходящего не казалось ему веселым.

Макс поднялся, и я вместе с ним, так же поступили и все остальные. Не глядя ни на кого и не сказав ни слова, Шауна покинула кабинет, пока остальные подходили друг к другу и тихо переговаривались.

К Максу подошел Тревор, после того как пожал руку Битси.

— Не начинай, — предупредил Макс, когда Тревор открыл рот, чтобы заговорить.

— Да ладно, Макс, ты знаешь, особенно сейчас, что нам пригодится твоя помощь.

Макс не ответил, и Тревор посмотрел на меня.

— Вы Нина? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Я Тревор, — представился он.

— Да, — улыбнулась я ему, — я слышала ваше имя, когда зачитывали завещание.

Он улыбнулся в ответ, но, когда он заговорил, моя улыбка угасла.

— Ходят слухи, что вам удалось поймать неуловимого. — Он кивнул на Макса. Я была так ошарашена его словами, что не успела ничего ответить, а он продолжил: — Поговорите с этим упрямым засранцем. Заставьте его понять.

— Эм… — начала я, напрягшись всем телом.

— Тревор, заткнись, — прорычал Макс.

— Керт умер, Макс, кто-то должен занять его место, — сказал ему Тревор.

— Вот и займи, — ответил Макс.

— Это не я, и мы оба это знаем, — ответил Тревор, потом наклонился ближе и тихо сказал: — Теперь ты будешь делать это для Битси. — Макс не ответил, его лицо оставалось непроницаемым, и Тревор несколько секунд вглядывался в него, прежде чем закончить: — Подозреваю, что тебе нужно поразмыслить над этим. Увидимся в офисе.

Тревор кивнул мне, пробормотал: «Рад знакомству» — и вышел.

Я повернулась к Максу:

— Дорогой, ты в порядке?

Макс посмотрел на меня:

— Он оставил мне землю вокруг моего участка.

— Что, прости?

— Эти пятнадцать акров. Он купил их для того, что запланировал для моей земли. И теперь отдал их мне.

Я подалась к нему и, положив руку ему на бицепс, прошептала:

— Боже мой!

У Макса на челюсти дернулся мускул, он наклонился ко мне и прошептал в ответ:

— Это не то, что ты думаешь, детка. Сумма налога на наследство будет непосильной.

Моя ладонь на его бицепсе сжалась, как и мое сердце, и я выдохнула:

— Макс.

— Я заплачу налог, и это пробьет дыру в моем бюджете. Будет сложно сохранить всю землю, а значит, мне придется ее продать. Я получу за нее кучу денег, но кому бы я ее ни продал, этот человек не станет сохранять ее пустой. Они будут застраивать. Значит, рядом с моей землей появятся дома, или жилые комплексы, или что-то еще. На земле, которая, блядь, всегда оставалась нетронутой.

— Дорогой, — прошептала я.

— И этот участок подходит к самому утесу.

Мои пальцы на его бицепсе свело, а в животе образовалась неприятная тяжесть, и я уставилась на Макса.

Потом я подалась к нему и сказала:

— Макс, ты не можешь ее продать.

— Он сделала меня, детка. Он сказал, что я победил, но это жестокая шутка. Он сделал меня. Он не оставил эту землю Треву или Битси, чтобы им самим пришлось принимать решение насчет нее, и тогда от меня ничего не зависело бы. Он оставил ее мне, зная, что мне придется ее продать, зная, что те самым он заставит меня разрушить мою гору, уничтожить мой утес. А если бы много лет назад я остался с ним, я бы сохранил свою землю, получил этот участок и мог бы позволить себе оставить все в первозданном виде.

Мое сердце забилось чаще, а красная пелена начала затягивать глаза. Я даже не была с ним знакома, но я ненавидела Кертиса Додда.

— Ты не можешь ее продать, — объявила я.

— У меня нет выбора, Герцогиня.

— Я тебе помогу.

Закаменевшее лицо Макса стало и вовсе гранитным.

— Этого не будет, — прорычал он.

— Макс…