Рискованное приключение

Я молчала и притворилась, что ищу в сумочке мятный леденец, которого у меня не было, лишь бы Макс не взял меня за руку. Потом я вздохнула, притворившись расстроенной напрасными усилиями, и стала смотреть в окно, вцепившись в сумочку, словно в ней содержалась моя жизненная сила.

Макс понял намек и не только не пытался взять меня за руку, но и не заговаривал. А когда мы подъехали к его дому и вышли из машины, он остановился позади «Чероки» и ждал, пока я обойду его, но снова не взял меня за руку, пока мы поднимались по ступенькам. Он открыл дверь, я направилась в кладовку, повесила на крючок свою сумочку и пальто, и поднялась наверх.

Схватив пижаму, я пошла прямиком в ванную, очистила лицо, нанесла увлажняющий крем и посмотрела в зеркало.

— Завтра, — сказала я своему отражению едва слышным шепотом, — все будет кончено. Нужно только пережить ночь.

«Это плохая идея, Фасолинка, — настойчиво произнес Чарли у меня в голове. — Ты пожалеешь об этом. Ты будешь жалеть об этом до самой смерти».

— Если я останусь, я пожалею об этом через полгода, год, десять лет, когда все станет ясно и плохо, а потом еще хуже от осознания того, что я занимаю второе место, — продолжала шептать я.

«Нина, послушай меня…»

— Она была его миром. Разве я не заслуживаю быть целым миром для кого-то, Чарли? — прошептала я, и прежде чем Чарли сказал то-либо еще, я развернулась к двери и открыла ее.

Я не смотрела на Макса, но краем глаза заметила, что он пошел в ванную, как только я вышла. Я быстренько залезла в кровать, легла на свою половину и выключила лампу на своей тумбочке, оставив только лампу Макса. Я свернулась калачиком спиной к ванной и сделала два глубоких вдоха.

Я услышала, как Макс вышел из ванной, и почувствовала, как прогнулся матрас, когда Макс лег. И даже с закрытыми глазами я увидела, что он погасил свет.

Не задерживаясь, Макс придвинулся ко мне, обняв меня рукой за талию и притянув меня спиной к своей груди.

Я не сопротивлялась, вместо этого я крепче зажмурила глаза, ощутив его тепло и силу.

Последняя ночь.

— Что он тебе сказал, малышка? — тихо спросил Макс в мои волосы.

— Макс, я очень устала.

— Что он сказал?

Я молчала. Макс напряг руку и притянул меня еще ближе к себе.

— Ты знаешь про Шауну, детка, должна понимать, что до тебя были и другие, — прошептал он мне в волосы.

«Да, твоя жена! Прекрасна Лебедь Анна!» — закричала я у себя в голове.

— Я видел твое лицо в участке, милая, когда сказал, что у меня была женщина там, где я работал, когда я был с Шауной.

— Макс…

— Я говорил тебе сегодня утром, что это несерьезно…

— Макс, пожалуйста.

— Ее звали Шелли.

— Пожалуйста.

— Когда я приехал домой присмотреть за Минс, в моем почтовом ящике лежало приглашение на ее свадьбу.

Я резко вдохнула. Макс сжал меня рукой.

— Все было мило, мы оба получили удовольствие, потом все закончилось. Ее все устраивало, она знала расклад. Все закончилось хорошо, и мы остались друзьями. Я знаю парня, с которым она стала встречаться после меня. Он хороший парень. Они будут счастливы, и я счастлив за них.

— Могу я поспать?

— С тобой все по-другому.

Стиснув зубы, я повторила:

— Макс…

— Мы не просто получаем удовольствие, между нами все намного серьезнее.

Это просто пытка.

— Мы поговорим утром, — пообещала я. И мы поговорим, просто он, наверное, еще не знает, что я собираюсь сказать.

— Малышка, не стоит засыпать, когда тебя что-то мучает, — шепотом посоветовал он.

— Ничего меня не мучает, — снова солгала я.

— Герцогиня…

— Макс, пожалуйста, уже поздно, я слишком много выпила, это был сумасшедший день, сумасшедшая неделя, и я просто устала. Можешь ты просто обнять меня и дать мне поспать?

При моей просьбе обнять меня, его тело расслабилось, но он спросил:

— Мы поговорим утром?

— Да.

— Ты действительно поговоришь со мной утром?

— Я же сказала, что поговорю.

— И никакой чепухи типа не задавать вопросов, на которые, по твоему мнению, мне не захочется отвечать. Мы действительно поговорим.

Я сглотнула. И почему он все помнит?

— Да, Макс, мы поговорим, — пообещала я.

Он замолчал. Я заставила себя расслабиться.

— Нина, — шепотом позвал Макс через некоторое время.

— Да.

Он сжал руку и прижался ко мне всем телом.

— Малышка, этот путь, по которому ты шла… — начал он, но замолчал.

— Что?

— До того как ты приехала в ту метель, я тоже шел по нему.

Боже мой. Сущая пытка.

— Макс, спи, — велела я, услышав, что мой голос дрожит от слез, которым я не могу позволить пролиться.

— Забыл, — пробормотал он мне в волосы.

— Что, прости?

— Забыл, — повторил он.

— Забыл?

— Забыл каково это — заботиться о человеке настолько сильно, что готов сделать все, что в твоих силах, чтобы оградить его от боли.

Нет. Не просто пытка. Самая ужасная пытка.

— Макс…

— И как дерьмово себя чувствуешь, когда не можешь прекратить эту боль.

— Все будет хорошо, — прошептала я еще одну ложь, потому что никогда, никогда снова мне не будет хорошо, по крайней мере пока я не найду кого-то, для кого буду целым миром.

Если вообще найду.

— Да?

— Да, Макс.

Он снова замолчал. Я ждала. Потом подождала еще.

Потом я положила свою руку поверх его, переплела наши пальцы и прошептала: