Рисорджименто

— Кардинал последний, кого бы я сейчас хотела видеть. — Томмазо несколько секунд смотрел на меня, но затем посторонился, пропуская вперед Лорна, чтобы тот, как и обычно в этом чужом еще для меня доме, возглавлял наш небольшой строй.

— Я не думаю, что вам следует заходить с нами, — уже подходя к спуску в подвальное помещение, где всегда во все времена находились пыточные и тюрьмы в подобного рода замках, ну еще конечно склепы, но думаю, места для всего этого было здесь в избытке, я повернулась к молчавшему всю дорогу Фео.

— Если вы думаете, что я буду молить вас о пощаде для своего брата, то смею вас уверить, этого не произойдет, мне, так же, как и вам, необходимо знать, что подтолкнуло его на такой поступок в отношении своей семьи, сеньора, — с толикой горечи произнес мужчина и покачал головой.

— Это очень трудно. Всегда трудно и тяжело знать правду, Томмазо, тем более, я ее знаю, остается только выяснить несколько деталей. Чем занимался Коррадино здесь, в Милане? — единственное, что я хотела уточнить перед тем как зайти в холодное и сырое помещение.

— Он был кастеляном замка, мы практически не общались, только в самый первый день моего появления, когда он прощупывал мою лояльность к семье Сфорца в Милане.

— Хорошо, — я кивнула страже, стоящей на входе. Они были из местных, и смотрели на моих охранников с толикой уважения, даже вытянулись передо мной, когда я подошла. Только сила и страх способны управлять в этом мире, что бы кто мне не говорил.

Я вошла в подземелье, которое совершенно ничем не отличалось от того, что я видела в замке Святого Ангела, только немного больше по размерам, и также, как и там, здесь было очень темно, сыро и не было пыточной сразу возле входа. Я понимаю, почему так было у меня в Форли, но почему сразу-то не сделать нечто подобное, не отходя от камеры?

Я задумалась о том, что первым делом надо модернизировать это помещение под собственные нужды, так, как было бы удобно мне и моим людям, пока Тоддео зажигал факел и проводил меня к дальней камере, где сидел на полу связанный человек, которого я ни разу в своей жизни не встречала. Он был молод, наверное, мой ровесник, по пояс раздетый. Довольно длинные волосы грязными прядями спадали с головы, закрывая лицо. На звуки шагов он поднял голову и ощерился, глядя на меня злым, презрительным взглядом.

— Ты знаешь кто я? — войдя в камеру, спросила я у пленника, глядя на него сверху вниз. Я не ожидала сотрудничества, но пока Ивана нет в Милане, могла немного перегнуть палку, благо, я надеялась, что об этом он не узнает. У него ранг не тот, чтобы каким-то там кастеляном озаботиться. Это моя личная месть и мое личное дело, не хочу, чтобы он начал меня отговаривать или в чем-то переубеждать, если я начну спрашивать его разрешения, и, в принципе, лезть в мою душу и перевернуть в ней все до конца.

— Сфорца, — плюнул он мне под ноги.

— Капитан Панссеки перед своей не слишком приятной смертью рассказал довольно интересную историю, Коррадино. Я хранила ее в себе почти год, чтобы только сейчас узнать, правду ли говорил продажный наемник или он хотел просто умереть быстро. — Я подошла к нему поближе. Лорн, кажется, уже научившийся предугадывать каждое мое действие, обошел пленника сзади и, взяв того за волосы, запрокинул голову назад, чтобы наши взгляды встретились. Он не был сломлен, и я видела по его взгляду, что о помощи он просить не станет. — Ты, вместе со своей семьей, довольно долго прислуживал графу Риарио и в последний год выполнял для него весьма щекотливые поручения. Ни я, ни даже Томмазо о такой чести, павшей на тебя, даже не догадывались. Ты словно испарялся из палаццо, а потом возвращался навестить своих родственников. Какое дело было последним, которое поручил тебе Риарио и ради которого ты так удачно оказался в моем доме, выполнив его для другого хозяина?

— Я не собака и не раб, у меня нет хозяев, — сквозь зубы прорычал он, но я только покачала головой.

— Да нет, есть и ты сейчас находишься не у него в доме. Кто тебя нанял, Коррадино, кому ты перепродал задание Риарио? Я знаю это, Панссеки был очень убедителен. А в Милане ты просто о кого-то прятался, так от кого же, скажи мне.

— Катись к дьяволу, шлюха.

— Как предсказуемо. Тоддео, начинайте, — я кивнула зашедшему в камеру наемнику, который, пожав плечами, вытащил из ножен небольшой кинжал и подошел к Коррадино. — У тебя есть выбор, Коррадино, умереть быстро, или умирать долго и мучительно, как мой муж и мои дети. Я могу быть милосердной, тебе все равно не выйти отсюда. Зачем тебе что-то еще скрывать?

В ответ я ничего не услышала, и отвернулась, когда раздался первый крик боли. Несмотря на грязь и влагу, я прислонилась к стене камеры и заставила себе повернуться, наблюдая, как справляется с возложенной на него миссией Тоддео. Он не испытывал ничего к пленнику, просто выполняя свою работу. Самое удивительное, что я тоже ничего не чувствовала. Это мне не понравилось, все же я меняюсь, и меняюсь довольно быстро и далеко не в лучшую сторону.