Рисса

Густая и пушистая шерсть Риссы, в летнюю пору на животе почти белая, на спине принимала сочный коричневато-серый окрас с едва заметным зеленым отливом. И пятна, четкие и темные, завершали узор. В такой одежде Рисса легко смешивалась с разнообразными красками леса, если не шевелилась, если лежала не шелохнувшись. А это она умела.

Не заметив засады, крупный кобель бежал по тропе, но вдруг насторожился, зарычал. Рисса поняла, что ближе он не подойдет, что напасть надо немедленно, пока нет второго, пока этот не успел гавкнуть.

Бывалый охотничий пес не боялся рыси. Не раз она становилась трофеем его и хозяина. Но этот зверь, выскочивший из засады, был чуть ли не в два раза крупнее тех рысей, которых он встречал прежде. И он удивился. И испугался. Потому и рванулся в сторону, и позвал на помощь. Рысь схватила его, сжав своими широкими и цепкими лапами. Этот рывок в сторону и лай спасли псу жизнь. Тотчас из-за поворота выскочил второй кобель. Уже издали, заливаясь громким и злобным лаем, он звал на помощь людей. А первый пес отчаянно бился со зверем. Он знал, что нельзя подставлять холку, — это смерть. И всячески изворачивался; напрягая крепкие свои ноги, пытался добраться до горла рыси, не обращая внимания на боль в боках от ее когтей. Однако рысь была сильнее. Неожиданным ударом лапы по голове она свалила собаку. Рисса понимала, что сейчас здесь будут люди. И она не стала добивать побежденную собаку, не стала вступать в бой со вторым псом. Быстрыми прыжками рванулась в глубь леса.

Человеку с его логикой трудно понять дикого зверя. Почему Рисса решилась напасть на собак, долго поджидала их, с завидным упорством наблюдала, караулила и вот неожиданно бросила охоту, отступила? Ведь она не боялась собак и понимала, что до прихода людей сумеет уж наверняка убить и унести одну, покалечив другую, чтобы не могла преследовать.

И все-таки Рисса углубилась в лес. Она знала, что на лай охотничьих собак быстро приходит человек с ружьем в руках. Черный глаз ружья она помнила хорошо. Подоспевший пес бросился за рысью, надрываясь от лая, но быстро отстал и, опасливо косясь вслед ушедшему зверю, вернулся на тропу к раненому кобелю. А тот, оглушенный ударом по голове, с окровавленными боками, попытался встать, упал, потом с трудом поднялся. И принялся зализывать раны.

А люди бежали, заряжая на ходу ружья, — ученый зоолог с черной бородой, давний знакомый Риссы, с ним еще один человек, рабочий экспедиции. По первому лаю, который оборвался — как будто псу заткнули глотку, — все поняли, что случилась беда. Лай слышали все — напрямую, через край озера, было совсем близко. Злобный лай второго кобеля подтвердил, что нужна срочная помощь. И они спешили. Правда, по озеру не побежишь напрямик, пришлось огибать заливчик по тропе. Потому они и опоздали. Впрочем, все произошло так быстро, что успеть они никак не могли.

Осмотрели раненого пса, скулившего не столько от боли, сколько от обиды и досады: вот, дескать, хотел поохотиться, в лес пошел, чтобы вам, людям, удружить… А что получилось?.. Все это читалось в его выразительных собачьих глазах. Ковыляя, побрел раненый пес к дому. Второй тщательно обнюхал следы рыси и, поглядывая на людей, — мол, разберутся, — тоже двинулся за первым.

— Это опять она… — задумчиво сказал бородатый.

— Кто?

— Рысь одна тут. Да ты не знаешь… И зачем она на собак напала?

— Может, сами ее выследили?

— Да нет. Вот, видишь, здесь она лежала в засаде, как раз у тропы. А тропа наша. Значит, именно их ждала. Не нас же!

— А может, нас?

— Да ты что? — Зоолог рассмеялся. — И давно в засаде была, с самого раннего утра, — добавил он, — вон как примята осока, да и лапы в песок глубоко вдавились.

— А почему ты решил, что это и есть твоя знакомая рысь? Может, другая?

— Она. Очень след крупный. Большая она. Такие редко встречаются.

— Давай капкан поставим. Я ее поймаю. А?

— Не надо.

— Или ловушку?

— Я же сказал: ни в коем случае. И не вздумай тут без меня! Понял?

— Понял. Но не нравятся мне эти засады…

Бородач достал записную книжку, что-то записал.

Потом вынул рулетку, измерил рысий след на влажном грунте около тропы. Снова сделал запись в книжке. Негромко разговаривая, они ушли к своему лагерю, откуда не переставая раздавался стук топора, который отдаленным эхом доносился и до Риссы, лежавшей в пушистом мху темного и сырого старого ельника…

Немало прошло рассветов и закатов, прежде чем люди восстановили плотину. Но они ее восстановили. Озеро поднялось до прежнего уровня, смочило корни уже подсохшего камыша. Полноводная речка, впадавшая в озеро, не давала ему быстро обмелеть и сразу, едва сделали плотину, наполнила его до краев.

Стучать люди продолжали, но теперь уже около жилья.

Рисса часто слышала стук топора и, подходя, улавливала запах свежесрубленных деревьев.