Рисуя звуками жизнь

Надо сказать, что вот уже как неделю, моя неугомонно-шальная подружка, до этого дня нигде и никогда не работающая, ну разве только во время преддипломной практики, делила со мной кабинет. Такое ее рвение к работе, объяснялось, оказывается, очень просто — она "встала на путь исправления". Это с ее слов, если что… А на деле — у Аськи катастрофически быстро закончились деньги, а новый "женатый депутатик" еще не был найден… Поэтому с легкой руки господина Темного Станислава Сергеевича Масяня искала в "Афос limited GROUP" если не олигарха, то достойную ему замену… И вот… я… последние пять дней имела честь наблюдать одну и ту же картину — вечер, конец рабочего дня, открывается дверь кабинета и до одури счастливая Аська с видом королевы Англии, не меньше, пересекает холл "Zinger Lux House", а в след ей оборачиваются, открыв рот, все без исключения сотрудники компании мужского пола.

Повторяю все… — от младшего курьера, семнадцатилетнего парнишки по имени — Вася, до, наверное, восьмидесятилетнего вахтера на служебной парковке — Петровича…

— Элиииис…? Это — Стас? — повторила свой вопрос Масяня.

— Н-нет… — заикаясь, выдавила я из себя, как всегда забывая дышать только при одном упоминании имени Темного.

Господи, какая же страшная штука — ожидание…

Она в буквальном смысле слова останавливала все вокруг, заставляя меня все делать на автомате — ходить на работу, улыбаться, пить кофе с коллегами, принимать вечером душ и, наконец-то — ложиться спать…, гадая перед сном — позвонит или не позвонит…

Он не звонил…. Почти две недели…

Как уехал по каким-то своим делам в Швецию…, так и пропал с "экрана моего радара". Я же хваталась за телефон по сто раз на дню, гипнотизировала его, мысленно посылая Стасу просьбу — позвони, ну позвони мне…, становясь с каждым днем все более взвинченной и агрессивной. Серьезно… Я не замечала ничего…, - даже того, как менялась погода. Мне было все равно… — я не жила без него, я — существовала…

Почему ОН не звонит?? Ну, почему?

— Это — Макар, — криво улыбнулась я подружке, отложила свой телефон на край стола — как говориться от греха подальше, и, беря в руки простой грифельный карандаш (о, универсальнейший из материалов), принялась делать зарисовку-скетч прямо в своем ежедневнике.

Я всегда любила изображать на бумаге то, что не могла передать словами… — и не важно, что это было — рисунок, заметка, чертеж… Главное, что это можно было — выразить, развить или… убить… — ластиком или временем. Жаль, что как бы ни была похожа наша жизнь на бумагу, в реальности этот способ не работал — ведь, как не старайся, но у тебя не получиться стереть из нее что-то/кого-то и заполнить этот промежуток чем-то/кем-то новым. Правда, и в первом случае на бумаге, все же остается след, и чем сильнее ты делаешь нажим — тем он глубже… А если перестараешься с ластиком, то на бумаге может образоваться дыра…

Возможно, я и сама толком не понимала, что я рисую…, начав с переднего плана на котором изобразила крыльцо и двух сидевших на нем, тесно прижавшихся друг к другу людей. Парня и девушку, словно делившихся между собой секретами… Парень был выше, с взлохмаченными во все стороны короткими волосами и татуировками на руках; а девушка — со стянутыми в упругий хвост волосами.

Макар….

Я скучала по нему… Или, по крайней мере, по нему прежнему. Скучала больше, чем могла признаться даже самой себе… Именно с ним я ощущала себя на равных, именно к нему всегда обращалась за советом, особенно, когда это касалось моего больного отношения к Стасу… Именно с Макаром я никогда не чувствовала себя — глупой, слабой или какой-то еще…

— Элис, вот зря ты так, — вздохнула Масяня, возвращая меня в реальность.

— Нет, Ась, не зря, — ответила я, вытирая подушечки пальцев испачканные в графитовом порошке. — Он — хуже Чертанова, хуже Темного, он — предатель…

— Алис. Поговори с ним. Что тебе стоит? А вдруг у него причина какая-то была так поступить. Я уверена — вы встретитесь, объяснитесь и это недоразумение разрешится.

— Угу, встретимся, объяснимся. Только после того, как рак на горе свистнет, — со злостью закрыла я ежедневник и спрятала лицо в ладонях.

— Ты для него особенная, Элис, — тихо, но уверенно произнесла Масяня. — Он же реально только тебя одну в свой список бывших не затащил, — почти беззвучно добавила она, и неожиданно покраснела.

— Ась? — обмерла я настороженно, поднимая свой взгляд на подругу. — Скажи, что это не то, о чем я сейчас думаю…

— Штерн…, блин, — закатила Масяня глаза под лоб. — Мы ведь все здесь взрослые люди… — раздраженно добавила она, видимо злясь на себя за то, что проболталась.

— Когда? — неловко поинтересовалась я, искренне шокированная таким поворотом событий.

— На твоем новоселье, — не без злобы ответила Аська, поправляя нервным жестом выбившуюся из прически прядь волос.