Рисуя звуками жизнь

Он приревновал меня к Кириллу! — подумала я, невольно вспоминая — то, как Темный отреагировал на подтрунивания Чертанова, то, как он отводил глаза, мрачнел и злился; и внутри у меня что-то тревожно и сладостно сжалось. — А далеко ли от ревности до любви? — задалась я вопросом.

Ведь не даром бытует мнение, что ревность — это некая "тень" любви… Мол, ревнует, значит — любит.

А еще он беспокоился обо мне… — представила я голос, интонацию, мимику, жесты мужчины…, когда он узнал о моих проблемах со здоровьем…. Или когда, он накинул на мои плечи свой пиджак, увидев, что мне холодно…

Что это? Обыкновенная забота об "удобной любовнице"? Или нечто большее?

Что-то я совсем потерялась… — пришла я к неутешительному выводу, как вдруг звонок в дверь вырвал меня из потока мыслей.

С дико колотящимся об ребра грудной клетки сердцем, я откинула одеяло, встала с дивана, и быстренько собрав в милый пучок, вымытые и высушенные ранее волосы, поспешила в прихожую, не забыв притормозить на секунду перед зеркалом, поправляя вязаное платье. Конечно, несмотря на свой небольшой рост (чуть меньше ста шестидесяти сантиметров), я к тому же выглядела еще и слишком худенькой. Болезненно худенькой, если быть точной… Так что кривляния Темного насчет моей "воблообразной" фигуры, имели под собой весьма реальные основания.

Черт! Если серьезно — спрячь под мешковатой одеждой мою грудь и подстриги длинные волосы, и я с легкостью сошла бы за субтильного мальчишку…

И с чего он к такой жертве Бухенвальда привязался, скажите?

В ресторан он меня поведет… Пф-ф-ф…

Хотя…, с другой стороны — что плохого в хорошем сексе, вкусной еде и приятной беседе с человеком, в которого я к тому же была влюблена? Вот и я думаю — ни-че-го!!!

За исключением извечной женской проблемы под названием — "что одеть?".

Правда у меня на вечер было два варианта: первый — красное коротенькое приталенное платьице от Киры Пластининой или второй — черное knit dress с серым меховым жилетом и черными гольфами, слегка выглядывающими из сапог (назло Темному!!!! как вы понимаете).

Ну-у-у…, первый вариант, как бы тоже назло ему…, но в нем я… рисковала своей… кхм… попой…

— Привет, Элис. Я могу войти? — прозвучал на всю прихожую хрипловатый мужской голос, как только я, повернув ключ, распахнула дверь.

— Э-м-мм… — сглотнула я, так и, оставшись стоять с открытым ртом, потому что на пороге Аськиной квартиры, прислонившись плечом к дверному косяку и засунув свободную руку в передний карман своих джинс, стоял не кто иной, как — Макар Варлам собственной персоной.

— Так могу я войти или нет? — повторил свой вопрос молодой человек, осматривая меня с ног до головы придирчивым взглядом.

— Наверное, это у вас семейное, — поморщилась я, поправляя высокую горловину платья, идеально устраняющую проблему с засосом на моей шее.

— Что именно? — удивился парень, проводя пятерней по слегка отросшим, за то время пока мы не виделись, иссиня-черным волосам, которые находились в легком беспорядке…, ладно-ладно — в полнейшем хаосе.

— Смотреть мне в глаза без малейшего зазрения совести, после того как собственноручно вбили гвозди в крышку моего гроба… — совершенно спокойным, ледяным голосом пояснила я, с трудом сдерживая гнев на посмевшего появиться передо мной наглеца.

— Не говори так, Лис… — поморщился Макар, с чувствовавшимся отчаянием.

— Варлам! — рявкнула я, все же заподозрив парня в неискренности. — Ты чего приперся? По делу? Или так?

— Ты мне прямо скажи сейчас, Лис. Скажи, как на духу, и я не обижусь. Только правду. Мы больше не можем быть друзьями? Ты видеть меня не хочешь? — спросил Макар, и опустил свои глаза на руку, в которой нервно теребил ключи. — Если так… — криво усмехнувшись, пожал он плечами, вновь взглянув на меня. — Я все пойму. Сейчас же развернусь, сяду за руль, и уеду… — и больше никогда тебя не побеспокою. Обещаю.

— Это, конечно, легче всего… — неприязненно хмыкнула я. — Сделать подлость и в кусты.

— Лис…

— Что "Лис", блин! Ты был мне родным, Мак!

— Ты мне — тоже.

— Тогда какого хрена ты это сделал? — гневно, с отвращением спросила я. — Я тебе верила! Я считала тебя самым близким человеком!

— Все делают ошибки… — несмело произнес парень, переминаясь с ноги на ногу. — Но потом прозревают и принимают правильные решения. Я не исключение, Алис.