Рисунки на крови

— Спасибо, — ошарашенно ответил Тревор. Он никогда не рисовал рассказа под названием «Происшествие в Птичьей стране», и насколько он помнил, он еще никогда не посылал ничего в «Табу». Он думал, не назвать ли рассказ о Птице «Происшествие в Джексоне», но отбросил это название как слишком скучное и вообще никак не успел назвать рассказ, прежде чем он был порван в клочья.

— Меня, действительно проняло в конце, где музыканты-зомби распинают полицейских и шерифа, а потом сжигают их. Должен признать, я такого не ожидал.

— Спасибо, — снова пробормотал Тревор.

Он оглянулся на кабинку. Пока он разговаривал с Биссеттом, вернулся Кальвин, который, присев на стол, с деланной небрежностью срывал целлофановую обертку со своих «Мальборо», но Зах глядел на Тревора. Зах вопросительно поднял брови.

— Как бы то ни было, — продолжал Биссетт, — мне хотелось бы купить рассказ. Я только хотел удостовериться, стоит ли мне посылать тебе контракт и проверить, тот ли у меня адрес.

— Не могли бы вы прочесть его мне?

— Тревор услышал, как на том конце провода шелестит бумага.

— Сельский почтовый ящик 17, Дорога Скрипок…

— Нет. Пошлите его для передачи в «Священный тис». — Тревор прочитал адрес с давно просроченного счета за воду на стойке.

— Прекрасно. Послушай, мне хотелось бы посмотреть на другие твои работы. Но только не посылай больше оригиналы по обычной почте, ладно? Она не слишком уж надежна. Посылай копии, а если оригиналы, то через «Федеральный экспресс». Или, если хочешь, по факсу. Я могу дать тебе номер.

— Хорошо. Я пошлю копии.

Они попрощались. Тревор повесил трубку, чувствуя себя так, как будто выкурил в одиночку два или даже три Заховых косяка: кружилась голова, волнами подкатывало ликование, а главное — он ни черта не понимает.

Вернувшись к столу, он наклонился, чтобы сказать Заху на ухо:

— Можно тебя на минутку?

Они прошли через безмолвный и погруженный в полумрак зал, мимо слабо поблескивающей иадписи-граффити, которая кричала: «НАМ НЕ СТРАШНО». Тревору очень хотелось, чтобы это было правдой. Солнце стояло высоко над головой, раскаленный тротуар буквально мерцал от полуденного зноя. Тяжелое от непролитого дождя небо было цвета выцветшей джинсы.

Тревор пересказал сюрреалистический телефонный разговор. Глаза Заха за линзами очков стали совсем огромными. Качая головой, он прислонился к стене.

— «„Все страньше и страньше“, — сказала Алиса»

— Ты с того утра обрывки рассказа видел?

— Я думал, ты их собрал и выбросил.

— А я думал, это сделал ты.

Они уставились друг на друга, на обоих лицах большими буквами были написаны растерянность и страх. Наконец Зах сказал:

— Ты уверен, что хочешь здесь оставаться?

— Нет. Но я должен.

Зах кивнул. Тревор мгновение смотрел на нею, потом тихо спросил:

— Ты уверен, что ты хочешь здесь остаться?

— Нет.

— Ты собираешься уехать?

— Нет. Не сейчас. — Зах взял руку Тревора в свои. — Но, Тревор, понимаешь, мне, возможно, придется уехать. И если это произойдет, то без особого предупреждения.

— Я знаю. Но я должен остаться, во всяком случае, до тех пор, пока не выясню…

— Что?

— Причину, почему я жив.

— Трев… — Руки Заха скользнули к плечам Тревора, обняла его за шею. — А что, если не было никакой причины? Что, если он просто сошел с ума?

— Тогда мне нужно это знать.

Они стояли на тротуаре, обнимая друг друга посреди жаркого полдня. Теперь тело в объятиях Тревора казалось умиротворяющим давним другом. Его напряжение немного спало.

— Так ты собираешься петь с группой? — спросил Тревор.

— Ага. Терри пишет для меня слова. Ты не против поболтаться в городе, пока я с ними репетирую?

— Нет, наверное. Что ты думаешь о Кальвине?

— Не знаю. Я и десяти слов с ним не сказал. Думаю, он в порядке.

— Я его ненавижу.

Зах удивленно поднял взгляд, чтобы увидеть, что Тревор говорит всерьез.

— С чего это?

— Из-за того, как он на тебя смотрит.

Зах собрался было рассмеяться, но остановился, увидев выражение лица Тревора.

— Не глупи, — сказал он. — Я с тобой. Понимаешь? Я с ума по тебе схожу, Тревор. Ты вне конкуренции.

— И из-за того, как ты на него смотрел.

— Черт побери! — Зах сгреб Тревора за футболку, почти вплотную придвинул к нему лицо. — Твой дом напал на меня вчера ночью. Он запер меня в ванной и заставил смотреть на мою собственную смерть в зеркале. Не знаю, что бы он еще выкинул, если бы ты не пришел. Да будь ты просто для меня бессмысленным трахом, как ты думаешь, был бы я еще здесь?

— Не знаю! Откуда мне знать, что ты собираешься делать? — Тревор схватил запястья, отрывая руки Заха от своей рубашки. — Я никогда раньше не был влюблен! Ты это понимаешь?

— Но и я тоже не был!

Их взгляды встретились. Они стояли, схватив друг друга за руки, тяжело дыша, и ни один не собирался сдаться и опустить взгляд.