Рисунок по памяти

Зое глубоко вздохнула, на миг закрыв глаза, чтобы не дать себе расплакаться, и, подобрав свои сумки, резко развернулась и направилась к машине. А Жак направился к зданию школы, мысленно готовясь к будущему нагоняю от мадам Дюпаж за прогул, но прощание того стоило.

— Здравствуйте, мадемуазель Рашид, — поздоровался с ней полицейский и помог уложить чемодан в багажник.

— Здравствуйте, месье, — замерев на несколько секунд, не сразу осознав, что обращаются именно к ней, с опозданием поприветствовала девушка в ответ.

Когда они сели в машину, она смотрела на все еще стоящего во дворе приюта Жака. Автомобиль тронулся, и, увидев, что парень машет, тоже медленно подняла руку в ответ. Машина выехала на шоссе, оставляя приют и все прошлое позади.

— Ваши отец и дядя будут ждать нас в аэропорту.

— Он мне не дядя, — ответила ему девушка. — Он дядя моей матери.

Но поняла, что это звучит грубо, и, опустив голову, она пробормотала:

— Извините.

— Ничего, все хорошо, — бросив на девушку короткий взгляд, ответил мужчина.

Лефевр понимал, что ей сейчас нелегко. Хадижа Рашид отправлялась в родной дом, к своей семье, но на самом деле и то, и другое для нее является чужим и незнакомым. Все еще осложнялось тем, что она попадет не только в чужую страну, но и в чужую культуру. Насколько он мог судить со стороны, ислам — это та религия и законы жизни, где женщинам позволено не слишком много, а девушек возраста мадмуазель Рашид принято уже выдавать замуж. Успокаивало лишь то, что, похоже, месье Рашид действительно любит свою дочь и не сделает ничего против ее воли, но лучше бы ей все вспомнить поскорей.

Машина доехала до аэропорта, и месье Лефевр, проводив Хадижу и вручив ее отцу и дяде Али, распрощался с гостями.

Регистрация была пройдена, и оставалось лишь ждать объявления о посадке. Девушка рассматривала людей, проходящих мимо. Первые из них прилетели, вторые, как и она, улетали, а третьи встречали родных и близких. Эти яркие эмоции: радость от встречи, и печали от расставания, так бросались в глаза, что скорее на автомате, чем осознанно, она достала блокнот и простой карандаш.

— Хадижа? Хадижа?!

Она не сразу осознала, что зовут ее, и только когда обращающийся к ней дядя Али оказался совсем близко, растерянно взглянула на мужчину.

— Не хочешь чего-нибудь? — спросил он.

— Нет. Спасибо.

Сид Али сел рядом.

Повисло молчание. Зое чувствовала себя неловко под внимательным взглядом новообретенного родственника. Ей казалось, что он смотрит не сколько на нее, сколько куда-то вглубь, видя насквозь все ее страхи и сомнения, а может, он погружен в какие-то свои мысли. Еще девушка ругала себя за то, что не отозвалась сразу. Имя Хадижа было для нее чужим, но она понимала, что называть ее Зое там, куда они прилетят, никто не станет. Нужно было привыкать.

Карандаш начал сам выводить узорчатые буквы нового-старого имени, окружая их силуэтами птиц и цветов. Девушка так увлеклась, выстраивая композицию, что вздрогнула, услышав вопрос:

— Ты любишь рисовать?

— Пожалуй да, — пожала плечами Зое. — Когда меня привезли в приют, я чувствовала себя потерянной. Все смотрели на меня, как на «восьмое чудо света». Несмотря на запрет воспитателей, задавали множество вопросов о родителях, о том, что я не могла вспомнить. Это пугало и действовало на нервы, и я начала прятаться, а спрятавшись, чтобы не скучать, рисовала.

— Тебе было тяжело, — понимающе кивнул мужчина, в его голосе слышалось искреннее сочувствие. — Но Аллах мудр и дает человеку только те испытания, которые он может выдержать. Теперь ты снова с семьей, и все устроится должным образом. Да будет на то воля Аллаха.

Девушка промолчала. Она не знала, что сказать. Да, она ходила в церковь по воскресеньям, когда не удавалось сбежать, но не задумывалась о том, есть ли Бог или нет, и верит ли она в него. Девушка понимала, что заявить такое она не может, но и молчать было глупо. Сразу было видно, что религия для дяди Али не пустой звук и как-то огорчать или обижать мужчину ей не хотелось.

Объявление о посадке на них рейс спасло ее от неловкости.

— Ты когда-нибудь летала на самолете? — спросил Саид, видя, как дочь замешкалась у трапа.

— Да, два раза, на международные художественные конкурсы, — кивнула девушка, — Правда не в Рио-де-Жанейро.

Зое шагнула на первую ступеньку, мысленно прощаясь с прежней жизнью.

Саид смотрел на поднимающуюся в самолет дочь и понимал: она возвращалась домой. Они все возвращались домой. Мужчина, конечно, рассказал о том, что нашел Хадижу, и в Рио их уже ждали. Он предупредил, что девушка не совсем здорова, но никаких подробностей не рассказал, решив подождать до реальной встречи. Латиффе и Мохаммеду хватило новости о смерти Жади, которая была шоком для всей семьи, от которого еще нужно было оправиться. Что ж, почти двадцать часов перелета — у них всех есть время, чтобы подготовиться к воссоединению с семьей…

* * *