Рисунок по памяти

В клубе все так же звучала музыка. Танцовщица кружилась, обнимаясь со змеей, словно с давним любовником. А Зейн ощущал в воздухе вокруг себя аромат ее духов, и как тоска, держащая в плену его сердце и душу, начинает потихоньку разжимать пальцы, позволяя улыбнуться, по-настоящему, искренне, так как он улыбался только ей.

Три дня — это семьдесят два часа, четыре тысячи триста двадцать минут и миллион потраченных нервов. За это время Хадижа не могла найти себе места, хватаясь за все сразу и не за что в общем: начинала читать, понимала, что ни капли не вникает в смысл прочитанного; рисовать — получались только глаза на девственно чистом листе. Хадижа точно знала, чей взгляд, даже написанный ее собственной рукой, заставляет ощущать странную, парадоксальную дрожь.

В школе она практически не слушала учителей, хотя до выпускных экзаменов оставалось несколько недель.

— Такое впечатление, что ты влюбилась, — фыркала Эми, в очередной раз дающая ей списать из своей тетрадки, — Уж не в Самата ли? — хоть они и помирились, но в голосе девушки проскользнули нотки ревности.

— Поверь у меня нет к Самату никаких чувств, кроме глубокой неприязни, — тихо, чтобы никто их не услышал, ответила Хадижа.

Эми была на празднике, поэтому видела тот поцелуй, и Хадижа, без особых деталей, рассказала всю дальнейшую историю, умолчав только про Зейна. Сам Самат появился в школе всего один раз, и, казалось, не замечал Хадижу, что ее вполне устраивало.

Сегодня, вернувшись из школы, Хадижа заметила необычное оживление в доме.

— Что происходит? — спросила девушка у мимо пробегающей служанки.

— Гости, госпожа. Сегодня утром будут гости, — на бегу ответила она.

Гости? Сердце дрогнуло. Неужели сегодня все решится?

Чтобы не напоминать тигрицу в клетке и не метаться из угла в угол по своей комнате, Хадижа занялась сугубо женскими делами, перебирая наряды в гардеробе, украшения и множество различных ароматных масел. Ей, хотелось быть красивой, завораживающей, волшебной. Да, если быть честной с собой, то Хадиже хотелось утереть нос Самату и предстать перед Зейном во всей своей красе.

Она выбрала прямое ярко-алое платье, наверное, самое яркое из всех, с вышивкой золотой нитью и причудливыми узоров по всей длине. Волосы, собранные по бокам невидимками, падали на спину подкрученными локонами. Два золотых, массивных браслета украшали запястья. Ни колец, ни ожерелий. Хадижа придирчиво разглядывала свое отражение. Она видела в зеркале именно то, к чему стремилась, но противный голосок стеснительности и страха нашептывал, что стоит переодеться во что-то попроще. Дразнить Самата не самая хорошая идея. Хотя Хадижа сомневалась, что он решится на что-то в окружении родственников и Зейна, даже услышав отказ.

Она бы еще долго металась, если бы не стук в дверь.

— Войдите, — разрешила Хадижа.

В дверях стояла Зулейка.

— Хадижа, ты прям принцесса, — взмахнула она руками.

— Да? Не слишком… нарядно? — спросила девушка, еще раз повернувшись перед зеркалом.

— Все хорошо, — подойдя сзади, обхватила за плечи ее женщина, — Ты прекрасна.

— Когда вы в прошлый раз так говорили, то ничего хорошего не произошло, — вздохнула девушка, она уже ощущала, как волнение прибирает ее к своим цепким рукам.

— В этот раз все будет иначе, да благословит тебя Аллах.

— Я надеюсь на это, — тихо, словно сама себе ответила, Хадижа.

Когда они спустились вниз, Хадижа услышала голоса, среди которых легко узнавался и нравоучительный дядя Абдул, и бас Жаудата, и высокий, звонкий голос тети Назиры, что, казалось, заполнил собой весь первый этаж.

«Все те же лица плюс один», — почему-то подумала Хадижа, как только она, войдя в гостиную, обвела всех взглядом. Дядя Абдул, Назира, Ранья посмотрели на нее с холодным презрением и опаской, словно ожидали, что она вытворит на этот раз, но к этому Хадижа уже начинала привыкать. Во взгляде дяди Али, читалась поддержка и какое-то родственное тепло — то тепло, которое заставляло девушку, сжимая зубы, оставаться частью семьи. На Абу Аббаса Хадижа не смотрела специально, но когда ее взгляд встретился со взглядом Зейна, стоящего возле отца, то она об остальных забыла и думать.

Мужчина явно оценил ее сегодняшний вид и улыбнулся ей.

— Хадижа, — голос отца звенел от напряжения.

Девушка глубоко выдохнула, еще больше выпрямившись, словно натянутая струна.

— Это мой давний друг Зейн Шафир*, — представил Саид мужчину.

— Желаю счастья и благополучия всем людям, собравшимся под этой крышей, — выступив на пару шагов вперед, поприветствовал всех Зейн, — Аллах благословил меня сегодня, дав возможность этим вечером, сделать то, что сделает меня счастливейшим из живущих под этим небом.

Мужчина широко улыбнулся и сделал шаг по направлению к Хадиже. Самат, наблюдавший эту картину вместе с остальными, нервно дернулся, словно понял намерения мужчины еще до сказанных им слов.

Зейн вытащил длинную, обитую бархатом, коробочку.