Рисунок по памяти

Зорайде вышла из комнаты, оставив девушку в одиночестве. Хадижа села на один из диванчиков, что был у окна, и начала бездумно рассматривать узор штор. По комнате разливался запах восточных пряностей, где-то за окном шумел марокканский базар. Веки сами собой отяжелели, и Хадижа легла, послушно сдаваясь усталости.

Сначала она просто упала в темноту. Потом в этой темноте появились звуки красивой восточной мелодии, а к ней присоединились радостные крики людей. Тьма рассеялась, и перед Хадижей возникла гостиная дяди Али, наполненная людьми: музыкантами, танцовщицами, гостями. Среди множества лиц девушка угадывала знакомые лица отца, дяди Али, тети Латифы, дяди Мохаммеда, — все они радостно хлопали в ладоши, стоя в образовавшемся кругу. Хадижа приблизилась к краю круга, чтобы посмотреть на что так смотрят. В нем танцевала женщина. Красивое черное платье, свободно спускалось по фигуре, широкие золотые браслеты на запястьях блестели в свете ламп, густые каштановые волосы были собраны в высокую прическу, открывая изящную шею. Женщина повернулась к Хадиже, и девушка вздрогнула — это была ее мать, сама Жади.

Она радостно улыбнулась, заметив в разноликой толпе Хадижу:

— Иди, иди сюда, моя принцесса, — ласково позвала она.

Девушка смело шагнула в круг, умело повторяя движения танца матери. Они двигались синхронно, каждый поворот, движение рукой. Хадижа тоже заулыбалась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Вскоре, со спины к матери присоседился отец. Он восхищенно следил за каждым ее движением, шагом и счастливо улыбался, но тут женщина резко повернулась и сразу прекратила танец.

— Уйди от меня, Саид, — зло сказала она, отступая на несколько шагов.

Лицо отца тут же становится сначала удивленным, потом печальным и в тот же миг злым.

— Я не буду твоей женой! Я не вернусь к тебе! — громко произнесла Жади.

Тут же музыка затихла. По толпе пронесся тихий шепот. Этот шепот все нарастал и превращался в слова «позор», «одалиска», страшное выражение «да проклянет тебя Аллах!». Девушка снова почувствовала себя маленькой растерянной девочкой, попавшей в плен жестоких обстоятельств. Горло внезапно сдавили рыдания, по щекам потекли жуткие слезы.

— Нет, нет, это моя мама… Не надо, — захлебываясь подступающими рыданиями, твердила Хадижа, поворачиваясь к толпе, но на лицах окружающих были лишь неизменные гнев и презрение.

— Мама! Мамочка! — Хадижа бросилась к Жади.

Та крепко-крепко ее обняла. Черное платье сменила светлая одежда и красивый нежно-голубой платок, скрывающий густые волосы. Ни гостиной, ни людей вокруг больше не было, и у Хадижи появилось ощущение, что мир вокруг завертелся и снова стал падать во тьму. Только собственное дыхание и бешенный пульс, стучащий в висках, еще олицетворял присутствие реальности.

— Все будет хорошо, моя принцесса. Моя маленькая Хадижа, — шептала Жади, все крепче и крепче прижимая к себе дочь, — Аллах хранит тебя.

С лица женщины медленно спадал румянец, заменяясь смертельной бледностью. В глазах гас огонек жизни, а в уголке ярко-красных губ появился кровоподтёк. Руки Жади ослабли, выпуская Хадижу из своих крепких объятий.

— Мама? Ма… — голос дрожит, а глаза не хотят верить этой ужасной картине, не хотят верить смерти родного человека.

Взгляд женщины застывает, словно у куклы, и девушка чувствует, как на ее руку капает что-то теплое. Она поворачивает голову и видит, что платок окрасился кроваво-красным цветом и маленькие капли мучительно срываются с него вниз. Девушка резко дергается в попытки убрать руку и тут же чувствует удар.

Хадижа проснулась. Она лежала на полу, подушка валялась рядом, а цветастое покрывало, которым была застелена постель, помято свисало с края. Видимо, она так металась во сне, что упала. Только вот, что ей снилось, Хадижа никак не могла вспомнить. Потерев ушибленный бок, девушка поднялась с пола. Да, давно она не падала с кровати, наверное…с самого детства. В приюте, особенно первое время, ее часто мучили кошмары; своими криками и безостановочным плачем она часто будила соседок, но, когда просыпалась, не могла ничего вспомнить.

В комнате было душно, может, это и было виной возвращения столь реальных кошмаров. Хотелось пить. Поискав в комнате графин с водой и не найдя ничего, девушка решила спустится вниз. В гостиной никого не было, и Хадижа, подчиняясь интуиции, пошла направо.

Тихие голоса дяди Али и отца из-за занавески. Девушка знала, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, но имя «Зейн» заставило остановиться.

— Саид, не будь глуп, ты правда веришь, что сможешь устроить им фиктивный брак? — голос дяди Али был полон сомнения.

— А почему нет? С Жади это же вышло.

— Жади была взрослой женщиной, матерью, а не юной девчонкой. Вот Зейн возьмёт Хадижу в жены фиктивно, и как ты себе это представляешь? Что через год он разведется с ней, пусть даже не тронутой и без детей. А что потом? Судьба отвергнутой женщины или, в лучшем случае, второй, третьей или четвертой жены?