Рисунок по памяти

— Отец, — положила Хадижа ладонь на руку отца, — Это уже не твоя забота, — она оглянулась на Зейна, — Я сама разберусь.

Саид вздрогнул, увидев взрослую решимость в глазах дочери.

— Ты всегда будешь «моей заботой», принцесса, — улыбнувшись, сказал Саид и положил свою ладонь поверх, чуть сжал.

Он промолчал, но для себя решил, что просто так это все не оставит. Если Жаудат не может держать в узде свою жену, то будет расплачиваться сам. Служанка подошла к Хадиже, приглашая поменять наряд обратно на белоснежное ткшито.

— Я знаю, — улыбнулась Хадижа, перед тем, как пойти вслед за служанкой.

Тем временем уже Зейна спустили с портшеза, и он встал рядом с Саидом.

— Дежавю, неправда ли, — тихо сказал он, смотря как четыре мужчины уносят носилки из зала.

— Да, — выдохнул Саид.

Он повернулся к египтянину, рассматривая друга. Зейн изогнул бровь в немом вопросе, чем заслужил столь пристальное внимание к своей персоне. Саид же глубоко вздохнул, сжимая и разжимая кулаки.

— Утренняя церемония с простынью будет проведена, — бесцветным голосом сообщил Рашид.

Зейн вздрогнул удивленно, смотря на Саида:

— Но как?!

— Таджия Абу Аббас решила поквитаться за отвергнутого пасынка, — выплюнул Саид, — Так что, я освобождаю тебя от твоего слова о фиктивности брака.

Зейн нахмурился:

— Ты понимаешь, что это ничего не меняет. Я не буду ничего делать против желания Хадижи. Я позабочусь о ней.

— Я знаю, друг, — похлопал Зейна по плечу Саид.

Он и не ждал иного ответа от египтянина.

Праздник клонился к своему завершению. Зейн смотрел на сидящую рядом Хадижу, которая выглядела все более задумчивой, а, может, просто уставшей. Танцовщица завершала свой танец, подойдя к молодоженам и преподнеся их ладони к своему животу, но не касаясь его. Потом она жестом показала идти за ней и танцующей походкой прошла вперед.

Зейн подал руку Хадижи, и та с готовностью приняла ее. Девушка сама не заметила, как они оказались у распашных резных дверей, за которыми была спальня. Музыка стихла, оставляя после себя такую непривычную сейчас тишину, но ненадолго. Традиционные арабские вскрики и пожелание счастья молодым снова заполнили пространство и стихли лишь только, когда за Зейном и Хадижей закрылись деревянные двери.

Девушка оглядела комнату, украшенную словно из иллюстрации к восточной сказке: ковры, легкие шторы с различными орнаментами, распространяющие нежный, благовонный аромат, — и в центре всего этого великолепия огромная кровать с балдахином, усыпанная лепестками роз. От одной мысли, что на этой постели должно произойти, по телу прошла дрожь, а во рту пересохло.

— Хадижа? — тихий голос Зейна заставил ее вздрогнуть и посмотреть на мужчину, — Всё хорошо?

Она повела плечами в знак, что не знает, хорошо или нет. Ей, казалось, что она сейчас вообще ничего не знает. Странным, туго скрученным узлом внутри пульсировали страх и любопытство, ожидание чего-то неизвестного и странное желание сбежать.

— Сейчас я должен омыть тебе ноги, — ловя ее взгляд, сказал Зейн.

— Да, — кивнула она, отпуская его руку, — Это традиция. Я пойду в ванну, переоденусь, — шагнула Хадижа в сторону.

Зейн просто кивнул.

Хадижа оказалась в уборной, тоже представляющей собой образец роскошного восточного стиля: с резными узорами и позолотой, а, может, и настоящим золотом, на кранах и других блестящих поверхностях помещения.

Хадижа посмотрела на себя в зеркало. Бледная, только глаза лихорадочно блестят, подведенные черным карандашом. Включив холодную воду, Хадижа брызнула себе на лицо. Тушь потекла черными разводами. Девушка быстро стерла макияж, пока он не заляпал белоснежное платье. Само ткшито снималось на удивление просто, одна молния, и вот уже роскошный наряд лужицей лежит у ног.

В желании оттянуть время, когда нужно будет возвращаться обратно в комнату, девушка шагнула под душ. Стараясь не намочить волосы Хадижа позволила прохладным струям скользить по телу, обрисовывая его силуэт. Неужели совсем скоро по этому же телу будут скользить чужие руки. Сердце забилось быстрее.

Хадижа знала, чем занимаются люди в постели и откуда берутся дети. Как и любой подросток она вводила в строчку поисковика в Интернете такое запретное слово «секс», и тот выдавал ролики конкретного содержания. Первой эмоцией от увиденного, конечно, были стыд, удивление и нервный смех. Легкое недоумение: как и зачем люди этим занимаются? Потом, пришло любопытство, но неловкие ухаживания сверстников, да один слюнявый поцелуй на спор, на дискотеке, после которого осталось какое-то чувство брезгливости, охладили ее любопытство.

Позже, когда многие девушки уже давно гуляли с парнями и не уставали подкалывать более скромную подругу, Хадижа лишь отмахивалась, наблюдая как счастливые обладательницы «взрослых отношений», плачут в подушку из-за своих половинок, избавляются от каких-то интимных болячек, или даже нежелательной беременности.