Рита

— Мы знаем, — вместо брата, который откинулся на подушки и закрыл глаза, ответил Фабиан. Он выглядел не намного лучше раненых, было видно, что парень не сомкнул глаз. — Долохов предупредил нас о том, что готовится, но нам никто не поверил. Нас просто не слушали. Когда я сообщил об этом Антонину, тот только усмехнулся и сказал, что ему наплевать на нас — сдохнем, так туда нам и дорога. Мол, защищать они будут дубоголовых дур, среди которых попадаются вообще безголовые, которые лезут на рожон даже беременными — только потому, что им кто-то внушил, что они могут что-то противопоставить таким, как он.

— Чем намерены заняться дальше?

— Не знаю, — Фабиан устало закрыл глаза. — Мы пока не думали об этом.

Его прервал стон, раздавшийся с кровати Снейпа, рядом с которым примостилась Мэри.

— Началось, — прошептала Рита, схватила чашку с мазью и устремилась к Северусу.

Все повторилось почти так же, как с Регулусом, с одной особенностью: змея почти не вылезала из черепа — казалось, что она пытается проникнуть вглубь тела юноши. Северус не кричал. У него не было на это сил. Он только непрерывно стонал, и от этого становилось еще страшнее. Похоже, что Волдеморт что-то делал для того, чтобы жертва оставалась в сознании и до конца ощущала все, что с ней происходило.

Скорее всего, из-за интенсивности воздействия, а может, потому, что они уже приноровились, но метка на руке Северуса заменилась безобразным шрамом гораздо быстрее, чем у Регулуса.

В последние минуты он уже даже не стонал, но настолько сильно выгибался, что удержать его становилось все труднее, а руку Рита прижала к кровати своим коленом.

Когда юноша наконец обмяк, Мэри сама находилась на грани обморока.

Но оставался еще Долохов. Уже никто не сомневался, что для главного предателя его бывший господин приготовил что-то особенное.

Видимо, пытая Северуса, Волдеморт не устал, потому что Долохов практически сразу выгнулся дугой.

Удержать крепкого сильного мужчину оказалось гораздо сложнее, чем парней, совсем недавно вышедших из подросткового возраста.

Татуировка на его руке словно приобрела объем. Змея то выныривала изо рта черепа, то ускользала обратно. Вся метка пришла в движение, и наложить на нее мазь стало целой проблемой, тем более, что мечущийся мужчина постоянно кого-нибудь из своих помощников сбрасывал на пол.

— Только попробуй скинуть меня, — прошипела Рита, цепляясь за плечи мужа.

Услышав ее голос, Антонин немного успокоился, и ей удалось нанести первый слой мази. Метка запузырилась, и Рите показалось, что она слышит шипение змеи. Мужчина взвыл и забился в удерживающих его руках. Рита снова вцепилась в него и зашептала ему на ухо:

— Тише, тише, не дергайся, потерпи, сейчас все закончится, — в конце концов, она навалилась на него всем телом, непрерывно шепча какие-то глупости.

Как бы больно мужчине ни было, он заметно успокаивался, когда она с ним говорила.

— Вот что значит жена, — проворчал Фабиан. — Даже в полубессознательном состоянии муж ее слушается.

К счастью, вскоре все закончилось. Когда Долохов дал обработать метку, шрам образовался очень быстро.

Рита некоторое время лежала на потерявшем сознание мужчине, затем поднялась. Ее поражало, что за все это время она ни разу не почувствовала тошноты. И лишь когда она слезла на пол, и ее шатнуло, Рита поняла, что просто ничего не ела уже почти целые сутки. А еще ей очень хотелось спать.

Вот только отдыхать было пока рано, нужно было снова обработать раны и напоить всех зельями.

Гидеон быстро шел на поправку, а вот с бывшими Пожирателями дело обстояло не так радужно.

Они почти все время находились в полукоматозном состоянии, приходя в себя ненадолго. В это время их поили всевозможными зельями и бульоном.

Но после того, как исчезли метки, восстановление и заживление ран пошло заметно быстрее.

Рита разревелась, впервые за эту неделю, когда однажды, подойдя к кровати мужа, поняла, что он не мечется в бреду, а просто спит.

Сама она чувствовала себя с каждым днем все хуже и хуже. Вернулась тошнота, и Риту то и дело рвало. К концу недели она не могла удержать в себе даже воду.

Однажды она спустилась вниз, держась рукой за стену, и услышала хриплый голос Антонина.

— Сев, у тебя бадьян есть?

— У меня много чего есть, — голос Северуса звучал гораздо бодрее.

— А зачем вам бадьян? — спросил Гидеон, который уже мог передвигаться и старался помогать женщинам кормить и мыть раненых.

— Понимаешь, шрамы украшают только гриффиндорских мужчин, — усмехнулся Антонин.

Гидеон осмотрел собственную обнаженную грудь.

— Да, Сев, бадьяна нужно много, что-то гриффиндорский мужчина не уверен, что шрамы его украшают.

Долохов полулежал на кровати и внимательно смотрел на руку, на которой еще совсем недавно красовалась оригинальная татуировка.

Подняв голову, он увидел бледную жену, стоящую на последней ступени лестницы.

— Привет, — мужчина смущенно улыбнулся.

И тут Рита почувствовала, что теряет равновесие. Комната крутанулась перед глазами, и внезапно стало темно.

Мэри вскрикнула, увидев, что Рита падает, и вскочила, чтобы броситься к ней.